После всего пережитого нами овладевает животный покой, и тела наши нежатся в сознании безопасности.
Вера любит рассказывать и болтать о том, что случилось. Женщине не дано гордой молчаливости.
Вспоминает все подробности, жмется ко мне, когда страшно. Потом смеется, откидываясь на спину.
— Ты бегал с револьвером, такой смешной. Рубашка совсем короткая! Пришла полиция, а ты все еще не оделся.
Вера вдруг задумалась, поднялась на локте, в больших серых глазах отразилось беспокойство.
— Послушай, а кто же звонил?
Только теперь понял я, что все наше спасение было в этом звонке. Но ведь я не успел провести его к воротам, провода так и болтаются в сенях. Ночью кругом все было заперто. Те влезли в окно.
— Произошло случайное соединение проводов.
Я объяснил подробно Вере устройство звонка, но видел по глазам, что вся эта электротехника мало убеждает.
— Милый, если бы провода соединились случайно, звонило бы без конца. Кто же их разъединил?
Она права. Мое предположение ничего не объясняет.
Вера, испуганно оглядываясь на открытую дверь в темный зал, прошептала:
— Я знаю, кто. Это они… Недаром сжимается сердце, когда слышу панихиду. Так и стоит в ушах: «Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего…» Кто-нибудь умер. Мой муж… Нет — твой ребенок. Он — чистый. Пожалел нас…
И сразу все кругом настроилось таинственно. Пришел страх неведомого, связал по рукам и по ногам, одурманил мозг.
Нет, надо это сбросить. Я — мужчина.
— Вера, я пойду в сени с лампой и посмотрю.
— И я с тобой, я боюсь!
Мы — в прихожей. Берусь за дверной ключ. Невольно смотрю на колокольчик. Что это? Он тихо брякнул, второй раз. И залился длинным звонком.
Судорога ужаса пробежала по телу.
Таинственный звон звучал уныло, настороженное ухо ловило в нем радостную ноту похоронного пения.