Около получаса мы в полном молчании гнали по шоссе. Индюк нарушал все мыслимые и немыслимые правила и ограничения скорости, но надо признать, вел он умело. Даже на поворотах нас не заносило. Не знаю, чего больше в нем было – желания нагнать упущенное время и перехватить Ленку или злость на ситуацию, которую он выплескивал, выжимая педаль газа. Напряжение между нами нарастало. Еще чуть-чуть, и можно было бы создавать водородную бомбу, но тут позвонила Лариса. К сожалению, с плохими новостями.
По шоссе до Петербурга в последнее время проезжало всего одно такси. Лариса смогла получить с камер данные машины – номер и регион, по ним пробила базу такси и подтвердила, что вызов был от Королевой. Диспетчер сообщила имя водителя, но связаться с ним не смогла. Лариса поставила на дозвон и рацию такси, и личный мобильный водителя, но ни то, ни другое не отвечало. Последние дорожные камеры, которые засняли машину, были на середине пути до Петербурга. В город такси так и не въехало.
Я со всей силы провела ладонью по щеке, стирая слезы. Хотелось сделать себе больно, чтобы так отвлечься от удушающего чувства вины. Если бы я была внимательнее, если бы сразу подумала о браслете, а лучше бы его сняла…
Лариса вызвала наряд, который дежурил у дома сестры Королевой, она уверила, что сразу сообщит, как только девушка появится, твердила, что еще есть шанс, что все будет хорошо. Я хотела в это верить, но понимала, что мы опоздали.
– Лер, она права, мы еще можем успеть, – сказал Смирнов и попытался взять меня за руку.
– Ты не хуже меня понимаешь, что нет, – я отдернула руку. – Это я виновата. Все из-за меня.
– Не говори так! Если с Королевой случилось что-то плохое, то в этом виноваты мерзавцы из Оболенки! – процедил Смирнов.
– Но если бы я не поперлась в это чертово подземелье. Если бы послушала тебя…
– Не смей себя корить. Это ни к чему не приведет. Надо действовать, а не рыдать!
Грубо, резко, но действенно и правильно. Я взяла себя в руки. Нельзя было раскисать, нельзя проявлять слабость!
До Петербурга мы ехали в полном молчании. Дважды на постах ДПС нас тормозили, но удостоверение майора действовало безотказно. На каждом посту Смирнов проверял ориентировку, но такси никто не видел.
Мы добрались до дома Ирины, сестры Лены Королевой, а от Ларисы все еще не было вестей. Дима позвонил помощнице и предусмотрительно не стал включать громкую связь. Как я и боялась, такси так нигде и не засветилось.
– Открой дверь. Я пойду к Ирине, – попросила я и нетерпеливо дернула ручку.
– Лер, я рад, что ты сразу пришла ко мне… Несмотря ни на что, – проговорил Смирнов, но дверцы не разблокировал. Решил заставить выслушать, заперев меня в машине? Глупо.
– У меня не было выбора. А теперь открой дверь. Мне нужно пойти к Ирине, – процедила я, стараясь даже не смотреть в его сторону.
Щелчок. Дверцы разблокировались, и я тут же выскочила из машины. Только оказавшись на улице, я поняла, как мне не хватало воздуха. Вдохнув полной грудью, я прикрыла глаза и постаралась успокоиться. Нужно было собраться перед разговором с сестрой подруги.
Я позвонила в домофон, и мне открыли почти сразу, даже не спросили, кто это. Волнение не давало покоя, сил дожидаться лифта не было, поэтому я понеслась пешком на четвертый этаж. Мне открыла молодая женщина лет тридцати с темными небрежно убранными волосами, в домашнем платье, пропахшем кухней и запачканном мукой фартуке. Но стоило ей меня увидеть, как улыбка спала с лица, и она нахмурилась.
– Добрый день, – поздоровалась я, – вы – Ирина?
– Да, вы ко мне?
– Ирина, меня зовут Лера Ланская. Я учусь вместе с Леной на одной параллели.