– Там-та-та-та-та-там… та-та-та-та-там-та-та-та-та, – попыталась напеть я.
– Танцевать у тебя получается лучше, – фыркнул Смирнов, – но, в принципе, я понял.
– Тебе никто не говорил, что ты некультурный хам? – возмутилась я.
– Только вчера мать мне это сказала, – довольно заявил он, словно только что отхватил комплимент.
Мы пошли дальше к рождественским палаткам. По пути увидели мужчину, который готовился играть на бокалах с водой.
– Давай послушаем? – взмолилась я.
– Хорошо, ты слушай, а я куплю нам еще глинтвейна, – сдался Дима, – только не вздумай куда-нибудь уйти.
– Хорошо.
Мужчина оглядел толпу и провел пальцем по одному из бокалов, и тот отозвался протяжным звоном. Он повторил все то же с соседним бокалом и еще одним, и еще… Средневековая площадь наполнилась прекрасной музыкой. Я, как завороженная, наблюдала за игрой необычного музыканта и даже не заметила, как вернулся Индюк. Он протянул мне горячий стакан с пряным вином, и мы пошли дальше.
Дойдя до Клементинума, мы посмотрели расписание экскурсий и даже попытались заглянуть внутрь через ворота, но ничего толком не увидели. От Клементинума мы двинулись к Карлову мосту, но сегодня решили не гулять по нему. Усталость взяла верх, и мы двинулись в сторону дома.
На этот раз Индюк уступил мне душ. Лед на моем сердце постепенно оттаивал, чувства к Индюку возрождались с новой силой, и мне не нравилось это. Нужно было остудить себя, и я повернула вентиль, сменяя горячую воду на холодную. Помогло. Голова протрезвела, и ненужная влюбленность попала под арест сурового разума.
Я вышла из душа, и Индюк ушел в ванную. Пока его не было, я сложила на полу подушку и одеяло для Смирнова, а сама забралась на кровать, укрывшись пледом. Усталость от насыщенного дня была так велика, что я не заметила, как уснула. Где-то остатками сознания я понимала, что теперь лежу на кровати не одна, что поверх легкого пледа опустилось тяжелое одеяло и спина оказалась прижата к горячей мужской груди. Но мне слишком сильно хотелось спать, чтобы ругаться и прогонять Индюка на пол. Пусть спит рядом, а завтра… Завтра его ждет казнь!
41. План
Как часто мы слышим выражение «утро добрым не бывает»… Мое первое утро в Праге действительно не было добрым и началось с попытки изнасилования! Я проснулась, чувствуя на себе тяжесть чьего-то тела и, широко распахнув глаза, увидела Индюка. Этот мужлан взобрался на меня, а одной рукой вовсю шерудил под моей пижамной футболкой. Мигом нахлынули воспоминания нашей чудовищной ночи и я, подобно одичалому зверю, стала сопротивляться, словно на кону была моя жизнь.
– Лера, прекрати, – сдавленно прохрипел он, пытаясь загородиться от моих ударов, но я не останавливалась. – Хватит!
– Никогда! Слышишь?! Никогда не смей ко мне прикасаться! Я… я заявлю на тебя в полицию! Пожалуюсь твоему начальству!
– За что?! Я ничего не сделал! – прокричал он.
– Не сделал?! А как назвать то, что было только что?!
– Лер, мы уснули вместе, ты сама ко мне так прижималась…
– Во сне, Дима! Во сне! – я вскочила с постели и натянула на себя халат. – И вообще, какого хрена ты забыл в моей постели?! Я не ясно выразилась, чтобы ты спал на полу?