Геймекер

Действительно Вика страдала больше всех. Ее дизайнерское, некогда стильное платье, не приспособленное для жизни на природе, потеряло форму, выцвело, обмахрилось и висело на ней как на пугале. Каблуки туфель давно отвалились. От прически не осталось и следа. Некогда ухоженные, ногти обломались, потрескались, пальцы покрылись заусенцами.

Хотя душ в Портале действовал без перебоев, они не имели ни единой посудины, пригодной для стирки. Из моющих средств на полке стояли только тюбики шампуня для тела и волос, правда, всегда наполненные.

– Чего ты дергаешься? Зачем тебе мыться, – Михалыч выступал в своем репертуаре, – мы и так тебя любим, и грязненькую. Три мужика и все твои. Такой роскоши в реале у тебя, поди, никогда не было! Даже изменить тебе не можем. Если только друг с другом! Но нам не повезло с ориентацией. Мы не такие!

– А ты что скажешь, – обернулся он к Программисту, – чего молчишь!

В этот раз Ник не спешил брать слово. Сегодняшний разговор – уже не первый. Предыдущие сводились к стенаниям по поводу того, что их бросили на произвол судьбы, и предложениями о том, как отправить послание своим двойникам, забывшим их в виртуале. Теперь Николай должен сказать правду, которую никто вовсе не хотел услышать. Но время пришло. Ситуация должна получить какое-то развитие. Иначе она могла выйти из-под контроля и закончиться бедой. Особенно его беспокоили Глеб и Вика. Михалыч, судя по всему, все уже понял сам.

– Что я могу сказать, господа-товарищи, – начал он, подбирая слова.

– Викуся, а как ты представляешь свое возвращение? Наверное, думаешь – тебя встретят радостными криками, цветами, отведут в ванну с пеной и розовыми лепестками. Ты заторчишь в ней, словно Клеопатра, а потом твое разнеженное тело натрут маслами и благовониями и отдадут десятку мужиков.

Так вот, Викуся, я тебя разочарую. Не будет ни ванны, ни мужиков. Кроме нас с Михалычем и Глебушкой. Не будет, дорогая.

И дело не в том, что пульт сломался, и не в том, что нас бросили. Сволочи, чтобы у них руки отсохли, ноги и прочие органы. Дело не в этом.

Дело в том, дорогая, что станет с тобой после того, как ты вернешься! Представь, та злосчастная, красная кнопка вдруг загорается! Ты счастлива! Ты ее нажимаешь! И!..

– И я возвращаюсь, принимаю ванну, делаю маникюр, прическу и бегу на свидание. Если меня еще не забыли!

– Не совсем так, Викуся! После того, как ты нажмешь кнопку, ничего не будет! – Николай замолчал.

– Совсем ничего! Викуся! Ни-че-го.

Ник встал, подошел к Вике, обнял ее, давая окружающим время свыкнуться с этой мыслью. Он знал, что она для них не нова и мучила их с первого дня. Они отодвигали ее от себя, находя поддержку друг у друга, совместными усилиями культивируя надежду. Теперь игнорировать ее было нельзя.

– Ничего, Викуся, не будет. Нам некуда возвращаться.

Николай сел в кресло, невесело продолжив:

– Красная кнопка – всего лишь дезинтеграция. Нажмешь, и превратишься в ничто. В пустое место.

Интегрировать наши теперешние личности с теми, которые остались в наших телах «там», уже невозможно. Пути их разошлись. Время упущено. «Они» – то есть те, которые «мы» там, теперь другие и с нами не совместимы. Программа не сможет этого сделать и даже не станет пытаться. Она просто обнулит наше теперешнее состояние.

Повисло молчание. Стало слышно, как на лугу гудели крупные мохнатые шмели, перелетая с цветка на цветок.

– Сейчас ты есть, Викуся, – продолжил Ник, – ты дышишь, плачешь, смеешься. У тебя есть руки, ноги, тело, которое хочет кушать, принимать ванну, любить мужиков. А вот когда ты нажмешь кнопку, все кончится. Все это отнимут! Твоих мужчин, твоих будущих детей, твои радости и невзгоды. Твои болезни и твою старость!