Возвратившийся в это время Джеймс сообщил, что по достоверным данным Коттон направился к югу. Было необходимо устроить на него облаву, так как стало известно, что недавнее убийство в Арканзасе было совершено им же. При этом от него приходилось ждать новых преступлений, потому что в своем отчаянном положении он мог промышлять лишь грабежом и убийствами. Вследствие этого, на семейном совете у Лейвли решили, что Джеймс отправится оповестить всех фермеров в окрестностях Хелены, а отец его поднимет тревогу в другой стороне, выше по течению Миссисипи. На время их отсутствия попечение за раненым – уже достаточно наказанным, по мнению этих добродушных людей – возлагалось на Уильяма и доктора.
Миссис Дейтон и Адель решили ехать домой, обещав посетить своих друзей в другое, более благоприятное время. Джеймс был уверен, что Сандерс поедет их провожать, ему же самому невозможно было это сделать. Он мог только смущенно просить Адель позволить приехать за ней и миссис Дейтон в другой раз и с тем уже, чтобы они погостили на ферме подольше.
Еще до отъезда гостей старый Лейвли стал обираться в дорогу. Он намеревался идти пешком, и миссис Дейтон вскричала с ужасом:
– Вы опять босиком! Миссис Лейвли, как вы это ему позволяете? Ведь он простудится так, что сляжет в постель на два месяца!
Старик только расхохотался при столь нелепом предположении. Два месяца! Разве можно столько болеть? Два дня из-за лихорадки, самое большее.
– Невозможно его уговорить! – вздохнула жена. – Он никого не слушает и обувается лишь по воскресеньям, когда идет со мной в церковь!
Старик направился к двери, но Адель остановила его за руку:
– Мистер Лейвли, докажите, что ваша жена не права. Вы обуетесь, не так ли? Пойдет дождь, и вы замочите ноги.
Лейвли с отчаянием взглянул на дверь, но Адель и миссис Дейтон продолжали его уговаривать, а жена побежала за башмаками и поставила их перед ним. Он поколебался с минуту, потом решился и стал обуваться.
– Вы совершили чудо, моя милая! – говорила обрадованная миссис Лейвли, провожая мужа на крыльцо. – Он очень любит меня, но ни за что не наденет обувь, как бы я его не упрашивала. Благодарю вас! Теперь я уж постараюсь его приучить не только к башмакам, но и к шерстяным чулкам.
Лейвли шел в башмаках, точно ступая по раскаленным углям, но углубившись в лес он остановился, осмотрелся кругом и юркнул в самую чащу кустарника. Прислонив ружье к дереву, он расшнуровал башмаки, снял их и повесил на сук. Потом, потирая ноги, как будто их свела судорога, поднялся с места, схватил ружье и весело зашагал вперед.
Начиная с этого дня, он обувался всякий раз, когда его просила о том жена. Замечательно было при этом только то обстоятельство, что он возвращался домой никак не иначе, как с той самой стороны, куда уходил из дому…
Глава XVII
Признания мулата
Миссис Дейтон и Адель были совершенно уверены в том, что мнимый мистер Гэвс проводит их до Хелены. Но Сандерсу вовсе не хотелось покидать ферму в такое критическое время. Сослаться на то обстоятельство, что его платье было в неприличном виде, было нельзя, потому что Уильям предложил весь свой гардероб к его услугам, и он придумал другое. Попросив у миссис Дейтон позволения поговорить с ней наедине, он сказал ей, что доктор Монро страшный шарлатан, и поэтому он боится оставлять его одного с пациентом. Имея возможность изучить медицину, он, Гэвс, надеялся быть более полезным здесь.
Миссис Дейтон вполне согласилась с его доводами и даже упрашивала его не покидать больного. Они с Аделью знали дорогу в Хелену и могли доехать совершенно благополучно. Но она выразила надежду, что мистер Гэвс позже посетит их.
Мистер Гэвс рассыпался в уверениях преданности, уверяя, что не замедлит побывать у таких любезных людей, как Дейтоны, и тогда уже обязательно увезет мисс Адель с собой, чтобы она увиделась с подругой.
– Мистер Гэвс, – начал доктор Монро, взглядывая на поспешно возвратившегося молодого человека и усмехаясь, как при воспоминании о чем-то очень забавном, – мистер Гэвс, как вы полагаете, не может ли самый опытный человек совершить странную ошибку? Мои пилки, разложенные здесь, напоминают мне… Но вы, кажется, меня не слушаете?
– Слушаю, – ответил Сандерс, погруженный в свои мысли.
– В таком случае, продолжаю. Это было в 1830 году, если не ошибаюсь. Врачи, живущие в Литл-Роке, вздумали сообщить через газеты о размерах гонорара за свои консультации. Это потому, что в то время никто не заботился о науке, а только о том, как бы урвать побольше денег. Под носом у врачей хоронили самые драгоценные трупы! Никто и не думал их анатомировать! Даже трупы казненных пропадали даром, подумайте только! Лишь бы деньги загрести. А брали здорово, сто двадцать пять долларов при каком-нибудь вывихе или переломе!
ebooksa