– Привёз. Дело за расчётом. Включая вчерашнее, ты мне должен за восемь тонн.
Овчаренко прищурил глаза и с усмешкой ответил:
– Ну, с расчётом придётся денёк-другой подождать. Тебе ведь нужны только наличные. А я, сам понимаешь, таких денег в доме не держу.
Кондратьев начал злиться. Хороший мужик Иван, но есть у него отвратительная "хохляцкая" черта. Если кого-нибудь не обманет, ночь спокойно спать не будет. Однако вслух свои сомнения высказывать не стал и жёстко потребовал:
– Меня твои проблемы не волнуют. Вечером – деньги, иначе утром я работаю на другого клиента.
Овчаренко обострять отношения не стал. Уборка в колхозе только началась, и при умном подходе с этого можно получить неплохой доход. Он похлопал Кондратьева по плечу:
– Ладно, не будем ссориться. Будут вечером деньги. Только ты не забудь разгрузиться.
Они вышли во двор. Овчаренко занялся запорами на воротах, а Кондратьев пошёл к машине. Когда фермер распахнул ворота, то вместо гула заведённого двигателя услышал, как "завёлся" Кондратьев. На первозданную деревенскую тишину обрушился целый каскад выражений, специально придуманных талантливым русским народом для общения с недругами. Овчаренко подошёл к автомобилю. Колеса машины были спущены. На стекле белела записка:
Фермер немного подождал и, когда словесный поток у Кондратьева начал иссякать, заговорил:
– Словами, хоть они у тебя забористые и сказаны исключительно по адресу, делу не поможешь. Давай лучше подумаем, что делать?
– Что делать? – переспросил всё ещё не успокоившийся шофёр, – выгружать зерно, вот что делать! А с этой гнидой я рассчитаюсь! Жалко, что "мафиози" его не добили!
Далее снова последовали выражения нелитературного характера, и Овчаренко опять пришлось ждать. Он понимал: Сергей Кондратьев слишком мелок и труслив, чтобы связываться с Топтыгиным. Но сейчас ему просто необходимо "выпустить пар". Только тогда он сможет нормально соображать. Так и вышло. Кондратьев выговорился и замолчал. Овчаренко воспользовался паузой и изложил свои мысли:
– Сергей, ты не горячись и с этим делом не спеши. Сначала всё хорошенько разузнай. Может быть, это и не Топтыгин вовсе, а кто-то просто сработал под него. Я даже не исключаю, что это кто-то из соседей.
Кондратьев всё ещё злобно сопел, но истерика у него прошла:
– Может, ты и прав. Давай выгружать зерно. Не вести же его на самом деле на склад. Разгрузимся, и я уеду. Тогда никакой прокурор не докажет, что зерно не твоё.
Фермер согласно кивнул:
– Правильно. Заезжай на спущенных колёсах, разгрузим, а потом займёшься ремонтом.
Они принялись за работу. Подъехать к зерноскладу оказалось совсем не просто. Когда Кондратьев, наконец, загнал машину под навес, во двор внезапно зашли люди. Это были участковый Ерохин и "вечный зам" председателя колхоза Кожевников. Они успели вовремя.
К Ерохину прямо на работу прибежал Витька и отдал конверт, подкинутый, как и в самый первый раз, участковому в дом. В конверте лежала записка и две фотографии. Записка была отпечатана на пишущей машинке:
ebooksa