Циклоп

– Нет, генерал. Я жутко устал, но по-сибирски трезв.

– Если вы не дурак, то должны понимать, что у вас будут большие проблемы из-за того, что не доложили как следует своему прямому начальству, а позвонили сразу мне.

– Дело слишком важное, чтобы ставить в известность тех, у кого нет ваших полномочий.

– Идите проспитесь и утром не будете таким наглым, – сказал командующий. – Я сделаю вам одолжение и забуду о звонке. Спокойной ночи.

– Подождите! – закричал Рыков, забывая обо всем. – Если вы положите трубку, мне не останется ничего другого, как обратиться сразу к Владимиру Полевому.

Восклицание геофизика Есенин встретил холодным молчанием. Наконец он ответил:

– Думаете, что у начальника службы государственной безопасности найдется время выслушивать бред сумасшедшего?

– Когда он посмотрит в мое досье, то сразу поймет, что я уважаемый член партии и ученый, а совсем не безумец.

– Да неужели? – Раздражение Есенина сменилось любопытством. Он решил дать Рыкову выговориться. – Ладно, слушаю вас. Что же может быть настолько жизненно важным для Родины-матери, что вы решили звонить сразу мне?

Ученый попытался взять себя в руки.

– Я нашел доказательства того, что на Луне кто-то есть.

Спустя сорок пять минут генерал Есенин вошел в лабораторию фото-анализов геофизического космического центра. Краснолицый генерал был большим и крепким мужчиной, одетым в измятый мундир со сверкающими медалями. Волосы были пепельно-седыми, а взгляд – твердым и неуступчивым. Он тихо подошел, слегка подав голову вперед, будто высматривая добычу.

– Вы Рыков? – без прелюдий спросил он.

– Да, – коротко, но твердо ответил тот.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, даже не думая о рукопожатии. Наконец Рыков откашлялся и указал рукой на стереоскоп.

– Подойдите сюда, генерал. Пожалуйста, положите голову на кожаную подушку и посмотрите в окуляр.

Есенин склонился над окуляром и спросил:

– Что я должен увидеть?

– Присмотритесь к небольшой области, которую я обвел.

Генерал прислонился к подушке и невозмутимо заглянул в окуляр. Целую минуту он неотрывно смотрел в стереоскоп, на миг удивленно поднял глаза и потом снова склонился над окуляром. Наконец он медленно поднялся и уставился на Рыкова, не скрывая своего изумления.