– Правда? Мы подозревали, что это особенность строения, потому что у других тоже замедлялось сердце и дыхание, хотя, вернее сказать, у вас исчезли ярковыраженные сокращения, кровь двигалась монотонно, но у Аликис это случилось слишком резко, и ты часто задыхалась. Также побочным эффектом сыворотки была свирепость. Не знаю, было ли это из-за боли или это отдельный эффект. Но все мутанты были свирепыми, что конечно затрудняло работу с ними, – продолжил Аркадий Валерьевич.
– А по тебе не скажешь, что свирепая, – Генерал обратился ко мне.
– Я свирепая, – ответила я, – тут дело в том, как я справляюсь с этой свирепостью.
– Почему же? Ты была самой спокойной: если Эндер и Визер совсем никого к себе не подпускали, то ты иногда добровольно в руки давалась, – возразил учёный и вспомнил: – Помню, как после очередного болевого приступа мутации, если мне не изменяет память, у тебя тогда закончилось формирование крыльев и хвоста, ты бессильно лежала на полу своей камеры. Я зашёл внутрь без охраны и защиты, потому что знал, что тебе не хватит сил сделать что-то. Я хотел проверить жива ли ты и ты тихо зарычала, начиная скрести когтями по полу, но у тебя во взгляде была только боль. Мы пытались давать вам обезболивающие, но легче вам не становилось.
Я вспомнила это: в глазах всё мутно, голова трещит и ко мне кто-то подходит, а то рычание лишь слабая попытка защититься. Но я продолжила смотреть это воспоминание от лица Аркадия Валерьевича.
– Я сел возле тебя и начал успокаивать. Мне очень хотелось помочь вам, мне очень хотелось хоть как-то избавить вас от боли, но я ничего не мог сделать… Где-то через минуту ты заползла мне на колени… у тебя был такой осознанный взгляд. Ты не злилась на нас, словно понимала, что нас заставляют это делать…
Я стояла молча, задумавшись, причём я не понимала о чём именно задумалась. Также я не заметила, что «зависла».
– Хей, Аликис? – Вика защёлкала пальцами перед моим лицом.
Я зарычала, начиная скалиться, но тут же опомнилась, встряхивая головой, и осмотрелась.
– Простите, – я поправила капюшон, – Просто задумалась. Вот вы сказали, что мы: я, Эндер и Визер – встретились впервые. Но они кажутся мне слишком знакомыми, что не похоже на то, что мы разговаривали один раз.
– Когда мы спросили у вас, знакомы ли вы, то вы разом ответили, что видитесь впервые, – задумался выживший, обеспокоенно смотря на меня, – но вы и потом разговаривали друг с другом: в комплексе была отдельная камера, в которой мы давали вам «разминаться» и тренироваться в использовании своих изменений, и там вы иногда виделись. Только если Эндер и Визер контактировали друг с другом, то тебя мы к ним не подпускали, из-за опасения, что они ненароком могут тебе навредить, ведь ты была крайне слаба. Поэтому вы общались либо на расстоянии, либо через защитное стекло. Да и ваши камеры имели общий угол, в котором изоляционное покрытие было испорчено, и вы разговаривали через этот угол. Даже когда вы совсем одичали, вы всё равно продолжали разговаривать между собой. Конечно, изначально мы хотели заделать эти углы, потому что вы сговаривались и устраивали попытки побега, но потом мы заметили, что вы успокаиваете друг друга во время боли и вам становилось как-то легче, поэтому мы оставили это.
Так вот почему шёпот Эндера такой знакомый и успокаивающий.
– И как у нас обстояли дела с побегами? – спросила я, желая вспомнить больше.
– Визер и Эндер часто пытались сбежать и часто шли «напролом», поэтому возле их камер стояли охранники. Ты же сбегала реже, но эти побеги было сложнее предугадать и поймать тебя было ещё сложнее. К примеру…
– Я не хочу, чтобы кто-то знал об этой способности, – я телепатически остановила его, потому что он хотел рассказать про мою способность становиться невидимкой.
– К примеру, к примеру… – Аркадий Валерьевич вошёл в положение, – К Аликис как-то подошли наёмники, чтобы отвести её на очередной эксперимент, а у тебя был приступ боли. Почему-то наёмники встали как вкопанные и ты, заметив это, сбежала. Благо тебя заметили охранники камеры Эндера. Мы ещё долго не могли привести тех наёмников в чувство и оказалось, что ты, скорее всего, подчинила их себе, не понимая этого. И ты неоднократно совершала психические атаки на персонал. Я и Ан занялись изучением этой особенности и создали тот прибор. В основном мы использовали это для того, чтобы усыпить вас, потому что вы быстро привыкали к снотворной и требовались большие дозы для усыпления вас хоть на полчаса для операции. Также ты неоднократно травила персонал: мы еле находили противоядия от твоих ядов. Но когда вы были ещё в сознательном состоянии, вы хитро обходили нас и пользовались любой возможностью сбежать: один раз электросеть замкнуло и замки на дверях отключились. Еле вас поймали. В общем, на месте вам не сиделось, хотя вас нельзя винить за это.
– Вот вы говорите, что еле их ловили, а почему вы не установили на них маячки, чтобы знать, где они находятся? – спросила Вика, вспоминая, что у меня ничего подобного нет.
– Мы устанавливали и неоднократно, – выживший покачал головой, – Но это бесполезно. Их организм уничтожал любой инородный предмет, будь то маячок, будь то чип, будь то имплантат, благо хоть они использовались как временные. А «ошейники» вы срывали.
– Так что же случилось, что вы оказались в том разбитом вертолёте? – Генерал вернулся к главной теме.
– Босс неожиданно дал команду немедленно собираться. Настолько немедленно и неожиданно, что мы ещё не закончили очередную операцию на сердце Аликис. Босс нас торопил, и мы наскоро наложили швы. Надеюсь, они не разошлись?
ebooksa