— Я почем знаю, — буркнул все еще обиженный здоровяк, — и вообще, на кой черт она увязалась за нами? Спасла одного ребенка и все? Миссия выполнена?
— Скорее мы увязались за ней, — поправил я собеседника и Геркулеса передернуло.
— Я сотый раз повторяю! Я видел этого твоего… Вакаку?
— Вакацу, — засмеялся я.
— Да, его. И точно знаю куда он пошел. Я все окраины знаю.
— Но ведь она ведет нас верным путем?
— Верным, — неохотно согласился Герк, — но это пока что.
— Что ты несешь? Еще несколько часов назад ты ей восхищался, а потом не думая бросился спасать, едва встав на ноги и лично принес на руках в безопасное место, — я искренне не понимал причину резкой перемены отношения меченого.
Неужели ему память отшибло в бою? Только благодаря Сайле мы не подохли около лестницы и уже который час избегаем стычек, при этом продвигаемся довольно быстро, хоть и с остановками и маневрами в обход больших скоплений мобов. Не удивительно что избранные пепельной-алой дети так долго выживали под ее опекой.
Отвечать Геркулес не стал, а лишь ускорил бег. Понятно, обсуждать он это не хочет.
Когда мы, наконец, сделали привал в очередном импровизированном бункере, я нашел в себе силы заговорить с Герком еще раз.
— Может, тогда, наконец, расскажешь нахрена ты рыцаря завалил?
— Какого еще рыцаря? — Искренне удивился Геркулес.
— Лучезарного, — огрызнулся я, полагая что Герк меня стебет.
— Ааа, — протянул здоровяк, — этот мусор с пробитой башкой. Не гневи богов, не зови это ничтожество рыцарем.
— Но ведь доспех… — начал я.
— Не доспех делает из рыцаря рыцаря, — сумничал здоровяк, — да и тот, что на нем, это богохульство чистой воды.
— Почему?
— Так выкован из священного первоалтаря. Из того самого который они поклялись защищать. Стоило трусливым ушлепкам понять, что материя святыни способна наделять предметы силой, так они принялись кромсать алтарь и ваять из него амулеты, обереги, доспехи…
— И спровоцировали его разрушение?