Перекресток трех дорог

– Вы присмотритесь к этому деляге повнимательнее. – Хохлов понизил голос. – Который отсюда так быстро слинял. А до этого вдруг заявился – да, груз, конечно, пришел для них сегодня, но он и послать кого-то мог из своих пломбы проверить. Нет, он сам заявился, как только от Смоловского узнал, что тело Громова нашли.

– Вы имеете в виду Сперминова? – спросил Гущин. – Они с Громовым конфликтовали?

– Весь бизнес Громова накрылся медным тазом из-за Сперминова. Тот его деньгами ссужал сначала, а затем вовлек в какие-то финты на бирже. Громов потерял все. Из хозяина фирмы, из босса в наемного служащего превратился. И это в его возрасте! Я думаю, что он Сперминова ненавидел. Мало ли что могло между ними произойти на этой почве, а?

Глава 14

Психоз № 8. Кощей

– И кто этот Сперминов? – спросил Клавдий Мамонтов Макара, когда тот по просьбе Гущина вез их на шестой путь к прибывшим опломбированным вагонам.

– Банкир. Подвизается в разных организациях типа «Византийского собора» и «Славянского союза». Учился и кормился в Штатах, но сейчас всеми силами пытается доказать, что от западника до славянофила, как от великого до смешного – один шаг. – Макар рулил. – Под санкциями сидит который год, как и мой отец, когда был жив. То есть истинный патриот земли Русской. Из-за санкций зол на весь мир. Как Кощей.

«Кощея» они узрели в компании двух железнодорожников в форме – с документами, в масках и перчатках, они терпеливо внимали капризной речи требовательного клиента, придирчиво проверявшего пломбы на товарных вагонах.

– Ленина опять везете – оттуда сюда? – осведомился Макар, когда они вышли из машины и подошли к Сперминову. – Или кого-то из Романовых на царство венчать тайком?

– Вас как по имени-отчеству? – вежливо спросил полковник Гущин, игнорируя дерзости Макара.

– Василий Мефодьевич. Но я не понимаю, какие могут быть у полиции ко мне вопросы? Знаете, кто я такой и кому я могу позвонить прямо сейчас? – Сперминов достал мобильный, выпячивая бороду вперед.

– И кому ты можешь позвонить, интересно, Вася? – Макар лучился любопытством. – Это как в пьесе «Самоубийца» – але, Кремль!

Работяги-железнодорожники угрюмо наблюдали за этой перепалкой. Василий Сперминов властным жестом указал им – проваливайте, нечего слушать такие разговоры.

– Я хорошо знал твоего отца, Макар. – Василий надвинулся на оппонента. – Достойный был человек и нам порой помогал с финансированием. Не скупился на пожертвования. Это из-за тебя он погорел на службе. Это ты виноват, что его вышибли с должности пинком под зад.

– Моего отца отравили. Знаешь, у нас к эпидемии «короны» прибавилась сейчас и пандемия отравлений.

– Я слышал, что это была крайне запутанная история с ядами. – Василий Сперминов ухмыльнулся Макару в лицо. – Говорят, у твоего папы был нелегкий конец. И жена твоя по приговору суда получила за свои ядовитые шалости…

Макар схватил его за лацканы пиджака.

– Тихо, тихо! Макар! – от властного окрика полковника Гущина они все вздрогнули.

Гущин не бросился их разнимать, не прикоснулся, но его хриплый голос прозвучал, как иерихонская труба. И они подчинились. Макар отпустил противника.

– Что вам от меня нужно? – зло спросил Василий Сперминов.