Где-то за ее спиной засмеялся Баба:
– Вот так слагаются легенды. Маленькие и большие.
– Собрался разрушить мою репутацию, ориша?
– Ну, что ты. Баба добрый. Ты стареешь, как все мы. Однажды это просто происходит, и на смену приходят молодые, а мы становимся опорой и легендой. Либо пытаемся сбежать и тонем в небытие. – Ориша с улыбкой развел руками.
– Хочешь сказать, это моя смена? – Локи с сомнением осмотрел лешего с головы до ног и обратно.
– Ну, согласись, похож. Сильный, умный, любопытный, и клоун. Трикупис даже до меня добрался с жалобами.
Женя плотнее сжала губы, стараясь сдержать улыбку.
– Ладно, – Костя поморщился. – Буду хорошим.
Окружающее пространство мелькнуло и изменилось в мгновение. Женя испуганно взмахнула крыльями и стремительно понеслась вместе с лешим вверх.
– Тихо, тихо, – засмеялся Ивченко, на ходу заставив пространство удерживать себя отдельно от встревоженной девушки. – Это я, я.
На земле послышалось рычание и оклики.
Костя спустился чуть ниже и обхватил Женю за бедра. Почувствовав опору, она сложила крылья. Бешеная гонка прекратилась так же резко, как началась.
– У Нинхурсаг там беременная волчица. Ты поможешь закрыть ребенка от посягательств?
Она кивнула.
– Тогда не возражаешь, если мы к ней слетим?
Девушка снова кивнула.
Костя осторожно спустил их обоих на землю, аккурат рядом с мембраной восприятия матери, и под недовольное шипение возникшего из темноты аниото поцеловал. Мнение леопарда его не волновало. Он отлично слышал каждое движение каждого сущего создания, включая Пустоши. И точно знал, что уместно, а что нет.
Проекция Нинхурсаг возникла рядом с Женей и вобрала ее в себя, оставив в руках Кости ощущение пустоты. И необходимости вернуться в существующую реальность, где вместе с первыми лучами солнца, готовыми вот-вот окрасить горизонт, должны были появиться три сотни блуждающих, враждебно настроенных созданий.
– Костя! – окликнул его из темноты Ликург.
Ивченко обернулся. Без оболочки мага бог выглядел внушительно, даже с новой не человеческой точки зрения.