Изменники Рима

Легионеры выстроились в линию позади телеги, где преторианцы выдали им орудия казни: трехфутовые отрезки закаленного дерева, служившие дубинками. Когда они были экипированы, мужчины заняли свои позиции. Центурион взял Селена за плечо и собирался направить его к промежутку между линиями, когда Корбулон резко крикнул.

- Не он. Он идет последним. Если кража была его идеей, как он утверждает, то пусть он посмотрит, что случится с теми людьми, которых он убедил быть своими соучастниками в преступлении. Я хочу, чтобы у него была возможность испытать угрызения совести за смерть своих товарищей до того, как придет его очередь.

- Да, господин. - Пуллин оттолкнул легионера в сторону и схватил одного из молодых людей, который позволил без борьбы поставить себя на место, его лицо онемело от ужаса.

Пуллин обратился к двум шеренгам мужчин. - Если я увижу, что кто-то из вас наносит удары не в полную силу, вы будете привлечены к дисциплинарной ответственности за невыполнение своего долга. Приготовиться!

Две стороны смотрели друг на друга, и мужчины подняли дубинки. Насмешки Тапсиса утихли, когда защитники поняли, что это был необычный парад, и теперь они с болезненным благоговением молча наблюдали, как Пуллин встал позади первой жертвы и резко толкнул ее вперед. Молодой легионер споткнулся и упал на колени между первой парой в строю, и они хлестали своими дубинками, били его по рукам, не желая целиться ему в голову и брать на себя бремя тех, кто его забьет до смерти. Юноша вскрикнул, пытаясь подняться, затем уперся ногами и бросился дальше, опустив голову. Когда он проходил между линиями, посыпались новые удары. Он не прошел больше десяти шагов, когда его ударили по затылку и он снова упал. Когда оружие поднималось и опускалось, его череп раскололся с мягким треском, который достиг ушей всех собравшихся вокруг. Избиение продолжалось, и Макрон увидел, как кровь капает с головок дубинок, когда ими били снова и снова.

Пуллин, который следил за продвижением жертвы, проревел приказ прекратить, и ближайшие палачи отступили, грудь вздымалась от их усилий. Он наклонился, чтобы ткнуть тело концом своего витиса, затем приказал оттащить его в сторону, пока он возвращался за следующей жертвой. На этот раз произошла борьба: осужденный корчился в тисках центуриона и умолял о пощаде.

- Не причиняйте мне вреда, братья! - кричал он мужчинам своей центурии. - Помилуйте, ребята! Вы мои товарищи… Я голодал!

- Тихо, ты! - рявкнул Пуллин, повернулся позади него и схватил его за плечи.

Легионер попытался дать отпор, затем повернулся к полководцу. - Ублюдок! - выплюнул он. - Ты нас всех уморишь голодом, раньше чем это все закончится! Я проклинаю тебя!

Пуллин толкнул его между двумя шеренгами. Легионер не пытался бежать и уверенно зашагал вперед, как будто маршировал на параде. На этот раз первая пара не проявила пощады и набросилась на его голову. Первый удар попал ему в челюсть, кровь и зубы брызнули наружу от удара. Второй удар сломал ему шею, и он рухнул кучей между двумя мужчинами, которые, к счастью для него, ускорили его конец безжалостным шквалом ударов.

Тело оттащили в сторону, и центурион вернулся за Селеном, толкнув его на позицию. Затем, в последний момент, когда Пуллин собрался с силами, чтобы подтолкнуть осужденного к смерти, раздался голос Корбулона.

- Стой!

Первая пара легионеров уже была готова к нанесению удара, они опустили дубинки, но стояли наготове. Пуллин ослабил хватку и отступил на шаг. Селен стоял, дрожа, его тело напрягалось нервной энергией, когда полководец погнал лошадь вперед. Он остановился рядом с легионером и указал на него, обращаясь к остальной когорте.

- Я щажу этого человека не потому, что он заслуживает жизни, а потому, что он ее не стоит. Селен потратит то, что осталось от его жизни, как объект презрения. Каждый день его жизни будет напоминать ему о товарищах, которых он предал и стал виновником их смерти. Каждый день его жизни будет напоминанием остальным о судьбе, постигшей тех, кто подводит своих братьев по оружию. Он будет причиной ваших страданий, связанных со сном на открытом воздухе. С этого дня Селен останется не более чем ходячим смертным приговором. Его единственный шанс на искупление – смерть в бою.

Корбулон дал мужчинам немного подумать над его словами, прежде чем повернулся к Пуллину и издал тихий приказ. - Избавься от тел. Церемония казни окончена.

Затем он развернул своего коня и пустил его рысью, возвращаясь к воротам лагеря, не дожидаясь своего преторианского эскорта.

Макрон вышел и развернулся к своим людям.

- Вторая когорта! Направо! Марш!

Когда он увел их прочь, два последних преторианца собрали черенки от кирок и бросили их в заднюю часть тележки, чтобы вернуть их на склад.

Пуллин отпустил остальных легионеров своей когорты, затем перерезал веревки, связывающие Селена, прежде чем приказать легионеру перетащить избитые тела в яму, вырытую недалеко от отхожей канавы, где он был вынужден похоронить их без церемоний.