Босс, у нас проблемы

22
18
20
22
24
26
28
30

- А надо было поставить камеры... Ты давно здесь была?

- Давно. Недели две- три назад. Подожди! А скрытую камеру ведь мы в коридоре поставили, напротив двери входной! - вспоминаю я.

Дамир уходит в названное помещение, чтобы взять карту памяти, на которую пишется запись. Я же осталась в комнате Дениса, подробнее рассматривая окружающую обстановку. Все стены обклеены моими фотографиями. Да не просто снимками, которые можно найти в любой социальной сети, а самые настоящие “фото папарацци”. Вот я неделю назад сижу в кафе вместе с Агатой во время обеденного перерыва. Вот мы с Андреем утром выходим из дома на работу. Вот я выезжаю на место преступления. Была даже фотография, где я сижу за рабочим столом в офисе, сделанная через окно. По спине проходит холодок. На протяжении больше, чем двух недель “тайный поклонник” по несколько раз на дню фотографировал меня. Звучит это ужасно. Особенно если учитывать то, что ни разу слежки я не замечала, даже несмотря на то, что у меня, как у следователя, обострено это чувство, и одного и того же человека на протяжении такого долгого времени рядом с собой я не видела.

Мне становится душно. Я просто не могу больше находится в этом помещении, поэтому выхожу в коридор, где Дамир задумчиво рассматривает раскуроченную камеру видеонаблюдения.

- Карты памяти нет, - заключает приятель. К самой камере он не прикасается, чтобы не стереть случайно возможные отпечатки. - Я ребятам нашим позвоню, попрошу, чтобы эксперта прислали. А ты давай, Андрею набирай. Думаю, он должен знать.

Киваю, на самом деле ища в контактах номер босса. Ноги становятся будто ватными, и я решаю, что лучше бы мне присесть. В комнату Дениса возвращаться желания никакого нет, поэтому направляюсь в свою. Но там не лучше. И здесь практически каждый сантиметр стены завешен моими изображениями, распечатанными в хорошем качестве. Их огромное множество. Неизвестный поймал даже те кадры, где мы с Андреем идем по узкой тропинке среди сочной зелени. Тогда, когда мы ездили на необычную тематическую вечеринку. Впрочем, почти на всех фотографиях мы выглядим прилично, не считая двух- трех, где мы целуемся. Надеюсь, как криминалист, приедет Агата, а то слухи о том, что я “подстилка босса” разойдутся очень быстро.

Набираю номер Андрея, расшагивая по комнате, изучая все, что попадает в поле моего зрения.

- Привет, Лис. Что- то важное? Просто я немного занят.

- В квартире Дениса все стены обвешены моими фотографиями, которые кто- то делала на протяжении двух недель, - начинаю без предисловий, ведь голос мужчины и в правду загруженный.

- Черт! - ругается Андрей, параллельно разговаривая с каким- то мужчиной. Он делает это достаточно тихо, но мне удается поймать смысл: босс спрашивает, смогут ли он справится без него, ведь ему необходимо уехать.

- Андрей! - окликаю его в трубку. - Почему ты постоянно считаешь меня каким- то несамостоятельным ребенком? Я в первую очередь следователь! И могу справиться без постоянного покровительства! - начинаю заводиться я.

Босс какое- то время молчит в трубку, явно раздумывая.

- Хорошо, Алиса. Я доверяю тебе, но не могу перестать волноваться, поэтому веду себя, как гиперопекающий папаша... На самом деле, не будет лучше остаться здесь, мы, кажется, вышли на след. Только держите меня в курсе вещей, пожалуйста.

- Конечно, Андрей.

- Люблю тебя.

- И я тебя, - говорю задумчиво, так как мое внимание привлек необычный листок.

22

“Я всегда знал, что мечты сбываются. Я всегда знал, что если чего- то необыкновенно жаждешь, то оно станет твоим. И не важно, каким способом. Будь то подачка судьбы. Будь то твой собственный тяжелейший труд.

Увидев тебя, я всегда знал, что мы будем вместе. И станем мы единым целым. Быть может завтра, быть может и вчера. Но никогда. Никогда! Никогда не смей отрицать этого, ведь я пленен тобой до потери рассудка. Рассудка, который я оставил в том ужасном месте, где бушует грозная синева, затягивающая на глубину. Где стоит сырость и серость.

Но давай без лирических отступлений. Ты должна понять лишь одно. Тебе меня не избежать. Мы будем вместе, а она лишь жалкая копия, которая не заслуживает существования.