Его игрушка

— Что я сделала? — ровно спросила, не показывая страха.

— Дэдэ приревновала. Она не могла поверить, что ее сестра, училка из захолустного городка приручила ее мерзавца-мужа. Она приехала в Нью-Йорк неожиданно, трясла передо мной вашим снимком в «Таймс»! Я сдерживал ее порыв поменяться, сколько мог, а потом понял, что она больше не хочет уезжать со мной. Она хочет занять твое место. Чтобы Джейсон ее любил.

— А ребенок? Зачем было выдумывать это?

— Это моя идея. Я изучил твою биографию и решил, что это будет для тебя еще одним стимулом не сдаваться, когда познакомишься с мужем. Прости.

Я не ответила, отвернувшись. Мне лгали и использовали, крутили, как марионеткой. Но в этом были плюсы. Заняв место сестры, я встретила свою любовь. Мужчину своей жизни. Я носила его детей, и я их не потеряю!

— Осталось только решить проблему, — услышала я.

— О чем ты? — осторожно поинтересовалась, медленно отодвигаясь к стене, вжимаясь в нее.

— Мы должны избавиться от твоей беременности. Она будет тянуть тебя назад, в прошлое.

— Ты прав, — едва ворочая языком, произнесла я. Пусть думает, что мы заодно. Главное, вырваться отсюда. — Есть много частных клиник, которые сделают, что угодно за деньги.

Гэвин поднялся, подошел ближе и, погладив меня по щеке, пропустил волосы через пальцы. Я усилием воли подавила желание отшатнуться, сбросить руку, убившую мою родную сестру.

— Пока ты спала — я подготовился, — заговорщически сказал Гэвин и, нырнув под кровать, вытащил медицинский чемоданчик. У меня внутри все похолодело. — Ты не знаешь, но я два года учился в медицинском университете. Потом перевелся — стошнило на операции, — пояснил он. — Я хотел стать хирургом, но меня мутило от одного вида крови. Я был единственным стажером, бухнувшимся в обморок. Но кое-что я помню.

Он разложил инструменты и, достав острый скальпель, посмотрел на меня.

— Не бойся, аборт относиться к простейшим хирургическим манипуляциям.

Нет! Нельзя этого допустить!

— Гэвин, это должны делать профессионалы! Ты ведь можешь навредить мне! — зачастила я. Он одержим Дэйдрой, на это нужно давить. — Вдруг начнутся осложнения. Давай поедем в клинику.

— Не бойся, я знаю, что делаю, — он снова улыбнулся и достал шприц.

— Что это? — едва справляясь с дыханием и паникой, выдохнула я.

— Анестетик. Ты заснешь, — он набрал пять кубов и приблизился ко мне, — а проснешься другой: обновленной и свободной. Ты станешь Дэдэ.

— Я не Дэдэ! — не выдержав, крикнула я. Не позволю вколоть мне эту гадость! Я должна бороться! — Не подходи ко мне, больной ублюдок!

Гэвин нахмурился, но мне было плевать. Игра в покорность не дала результатов, тогда я буду собой: буду драться и защищаться!