Ее ничего не выражающее лицо испачкано кровью двух жертв.
Я так и не встал, поэтому Моги присела на корточки, чтобы оказаться вровень с моим лицом, обняла меня за шею, ткнула ножом прямо в сонную артерию и нагнулась ко мне близко-близко.
— Если можешь, закрой глаза, — попросила она.
И я послушался.
Что-то теплое коснулось моих губ — я сразу понял что.
С этим прикосновением во мне разгорелось какое-то новое чувство. Ничего подобного я не испытал, когда увидел тело Коконэ. И когда закололи Марию — тоже. А это прикосновение пробудило во мне…
…Гнев.
Я… не прощу!
— Но знаешь, мы ведь не в первый раз целуемся. Прости, что каждый раз заставляю.
Не прощу! He забуду! Нельзя забыть!
— Пока, Кадзу. Я любила тебя!
Она что, и правда думает, что привыкнет жить, не делясь ни с кем воспоминаниями? Хотя, может, так оно и есть. Она же и раньше была одна.
Шея горела от режущей боли.
Я больше не мог держать глаза закрытыми.
На Моги, кажется, накатила вина: моя убийца растерялась и так и не смогла отвести взгляд. Наконец-то наши глаза встретились.
Я схватил Моги за кисть и заметил, как кровь с моей шеи стекает по ее руке и капает на пол.
— Ты что творишь?..
— Я… никогда не прощу.
— Не простишь меня? Ха-ха… Как хочешь. Я понимаю, но это не важно, мы ведь уже попрощались.
— Нет.