Венера Прайм,

22
18
20
22
24
26
28
30

– Вы только что вместе обедали. Грант подал вам кофе – он был горячее, чем обычно. Он развернулся и направился в коридор. И тогда ты его спросил, это твои точные слова:

– Куда спешишь? Я думал, мы собирались кое‑что обсудить.

Последний намек на расслабленность покинул глаза Мак‑Нила. Он раздавил сигарету, его мясистые щеки затряслись.

– Ну, мистер Мак‑Нил, – мягко сказала Спарта, – нам с тобой есть что обсудить?

На мгновение показалось, что он смотрит мимо, в пустую белую стену позади ее головы. Затем его взгляд снова сфокусировался на ее лице. – Он кивнул:

– Да, я расскажу тебе все, только прошу  об одном чтобы, выслушав меня (если будешь согласна с моими доводами), ты стерла запись этого разговора.

– Я буду иметь это в виду.

Мак‑Нил глубоко вздохнул:

– Тогда вот вам вся правда, инспектор…

Грант уже добрался до центрального коридора, когда Мак‑Нил негромко окликнул его:

– Куда спешишь? Я думал, мы собирались кое‑что обсудить.

Чтобы остановить свой полет, Грант схватился за дверной проем и медленно, недоверчиво обернулся. Инженеру полагалось уже умереть, а он удобно сидел, и во взгляде его читалось что‑то непонятное, какое‑то новое, особое выражение.

– Сядь! – резко сказал Мак‑Нил , и с этой минуты власть на корабле как будто переменилась.

Грант подчинился против воли. Что‑то здесь было не так, но он не представлял, что именно.

После длившейся целую вечность паузы Мак‑Нил почти грустно сказал:

– Я был о тебе лучшего мнения, Грант.

Грант обрел наконец голос, хотя сам не узнал его.

– О чем ты? – просипел он.

– А как ты думаешь, о чем? – В тоне Мак‑Нила едва слышалось раздражение. – Конечно, об этой небольшой попытке отравить меня.

Итак, для Гранта все кончилось. Но ему было уже все равно. Мак‑Нил сосредоточенно разглядывал свои ухоженные ногти.