– Я мог бы легко обмануть его, инспектор Трой. Но клянусь, я этого не делал.
– Спасибо, что признаешься. Я уверена, что это правда.– Спарта поднялась на ноги. – Жизнь и честь относятся к разным категориям… …и чем меньше ее остается, тем драгоценнее оставшееся немногое…
– Что это значит? – Прохрипел Мак‑Нил.
– Из старой книги, которую я недавно просмотрела – отрывок, который заставил меня захотеть прочитать ее когда‑нибудь. Он дал мне ключ к пониманию твоей ситуации. Ты очень хорошо умеешь скрывать правду, мистер Мак‑Нил, твое особое чувство чести не позволяет тебе лгать прямо. – Она улыбнулась. – Неудивительно, что ты чуть не подавился тем кофе.
Теперь выражение лица Мак‑Нила было озадаченным, почти смиренным. Как могла эта бледная, худенькая девушка заглянуть так глубоко в его душу?
– Я все еще не понимаю, что ты собираешься делать, – спросил он.
Спарта снова полезла в карман куртки и вытащила маленькую книгу. – После меня «Стар Куин» будут осматривать другие люди, и осматривать тщательно, как и я. Поскольку мы с тобой знаем, что ты не обманул Гранта, пусть будет лучше, что этой книги у тебя никогда не было, что я ее не находила, и что у меня никогда не было никаких подозрений.
Она бросила книгу на кровать, рядом с картами. Она упала лицом вверх: Гарри Блэкстоун «О Магии».
– Карты тоже оставь себе. Маленький подарок, который поможет тебе скорее поправиться. Я купила их десять минут назад в киоске.
– У меня такое чувство, инспектор, – сказал Мак‑Нил, – что ничто из сказанного мною не стало для вас таким уж сюрпризом.
Спарта положила руку на дверную панель, собираясь уходить.
– Не думай, что я восхищаюсь тобой, мистер Мак‑Нил. Твоя жизнь и то, как ты решишь жить, – это твое дело. Но так уж случилось, что я согласна, что нет никакого оправдания для разрушения репутации покойного, несчастного Питера Гранта. – Теперь она уже не улыбалась. – Это я говорю с глазу на глаз, а не по закону. Но если ты еще что‑то скрыл от меня, я это выясню, и если это преступление, я тебя за это посажу.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ШУМНОЕ ВЕСЕЛЬЕ
17
Спарта связалась по комлинку с Виктором Прободой: теперь он может прекратить играть в игры. Пассажиры с «Гелиоса» могли сойти на берег.
Космодром в космическом пространстве это смесь морской гавани, железнодорожного вокзала и стоянки автомобилей. Множество мелких судов, буксиров, тендеров, такси, катеров и самоходных спутников, постоянно скользит и вращается вокруг большой центральной станции. В космосе очень мало прогулочных судов (увлечение эксцентричного миллиардера солнечным яхтингом составляет редкое исключение), и в отличие от оживленной гавани, здесь нет никакой суеты, никаких прыжков по волнам. Ежедневная рутина сопоставления орбит – исключительно точная, ответственная работа, с постоянным пересчетом перепадов скоростей и соотношения масса/топливо – так что в космосе даже небольшие суда так же жестко ограничены заданными траекториями, как грузовые вагоны на железной дороге. За исключением того, что в космосе банды компьютеров постоянно перекраивают дорожки.
И если не считать местного трафика, космопорт не очень загружен. Челноки с поверхности планеты заходят несколько раз в месяц, межпланетные лайнеры и грузовые суда – несколько раз в год. Встречая дорогих гостей местные торгаши выпускают костюмированных волонтеров, приветствуя прибывающих так, как Гонолулу когда‑то приветствовал приходящие корабли. Вместо травяных юбок или цветочных венков, космические станции изобрели новые «традиции», отражающие этнический и политический состав станции, ее экономическую основу, ее заимствованные мифологии: так, прибыв на станцию Марс, пассажиры могли встретить мужчин и женщин, одетых в римские нагрудники, демонстрирующие свои голые колени и несущие красные флаги, украшенные молотами и серпами.
В Порт‑Геспер пассажиры «Гелиоса», сойдя на берег после долгой задержки, пересекли извилистый коридор из нержавеющей стали, залитый разноцветными огнями, кричащими вывесками на английском, арабском и русском языках. Развевающиеся на ветру от вытяжных вентиляторов бумажные плакаты с иероглифами придавали всему дополнительный праздничный оттенок.
Когда пассажиры добрались до застекленной части коридора, их внимание привлекла тихая суматоха наверху, подняв глаза, они увидели Афродиту в хитоне, сидящую верхом на пластиковой морской раковине, улыбающуюся и машущую им рукой, а рядом с ней синтоистскую богиню солнца, в красиво развевающемся шелковом кимоно. Обе женщины свободно парили в невесомости, под странными углами друг к другу и ко всем остальным. Эти штатные богини станции были окружены ухмыляющимися мужчинами, женщинами и детьми, жестикулирующими корзинами с фруктами и цветами, продуктами гидропонных ферм и садов станции.
ebooksa