Артефакт Смотрителей

— Я понял, Таня, — улыбнулся он, — Завтра отправляюсь очень рано. Не проспи. Денег с тебя не возьму, но моего младшего посмотришь. Второй день с горлом мучается, кашляет.

И захлопнул перед носом лекарки дверь. Ни до свидания, ни рад был познакомиться. Хотя Вика ничуть не обиделась. Только было странно и непривычно, что её суккубские навыки где-то затерялись. "Ах, да, — сообразила она, — я же веду себя не как обычно мне свойственно, а напялила маску лицемерия, да Тришнера ещё и гостиничная шлюшка ждёт. На кой ляд ему орденская лекарка?"

После бани и сибаритского отдыха на мягком топчане, когда наступил вечер, она спустилась в едальный зал, заполненный людьми больше, чем на две трети, на ужин. Местечко Вика приглядела себе за столом рядом с весёлой тёткой и её дочерью, девицей лет шестнадцати.

Обе оказались весьма общительными и дружелюбными. Пока служанка принимала заказ и бегала за едой и вином, попаданка познакомилась с соседками. И тут же поймала на себе полный ненависти взгляд сидевшего через стол лицом к ней жреца, пившего вино или эль со своим собратом, имевшим на затылке огромную плешь.

Повелительница давно привыкла, что вызывает у людей сильные эмоции, но, в основном, это были любовь, обожание, преданность, поклонение, благодарность и даже — в случае с её родными дикарями — обожествление, но вот ненависть встречалась очень редко и, говоря по правде, не без действий с её стороны, а те, кто эту эмоцию к ней транслировал, долго потом не жили.

Причину вспыхнувшей в жреце злобы не надо было искать — она висела на груди лекарки Ордена красивым бронзовым знаком.

— Таня, может, всё же эля здешнего попробуешь? — посоветовала тётка, — Он у Манга очень неплох.

— Ой, нет, что ты, добрая женщина, — замотала головой Вика, не любившая в прошлой жизни пиво, не полюбившая здесь и эль, — Мне хватит парочки глотков вина.

Войдя в зал, чтобы не глушить себя, как рыбу динамитом, повелительница не стала вначале пользоваться обострённым восприятием, однако, теперь посчитала, что придётся воспользоваться этим умением ассасинов. И не зря.

— В наш фургон возьмём Нева, слышишь? — сказал сидевший к ней лицом жрец своему товарищу.

— На кой Семеро этот дохляк нужен? — удивился плешивый, — Ронерин ему всю требуху отбил. Эсмос ведь сказал, что раб и трёх дней не проживёт? Один день уже прошёл. Нев же сдохнет по дороге, не доехав до Лурота!

— Не богохульствуй упоминанием псевдо-богов, брат. К тому же, та самая орденская мразь, которую в наш обоз Тришнер согласился взять, сейчас прямо за тобой через стол сидит. Не крути башкой!

Команда не подействовала, и плешивый обернулся, посмотрев на Вику тупым воловьим взглядом. Попаданка в это время разговаривала с соседками о всяких пустяках, совсем не уделяя разговору внимания, нацелив себя на прослушку разговора слуг Единого.

— Рыженькая. Красивая, — выразил своё мнение обладатель лысины, вновь повернувшись к собрату, — А при чём здесь наш дохляк?

— Каким же ты ослом бываешь, Чикси. Не понимаешь совсем? В общем, грузим раба в фургон, на первом же привале просим эту тварь его вылечить — скажем в дороге животом захворал. И к приезду в Лурот будет готовая история с множеством свидетелей, как прислужница Тени уморила раба. И денег с неё возьмём за порчу имущества, и ославим, сначала на Лурот, а потом и на всё герцогство.

— Так, а если она его вылечит? Про них, этих лекарей орденских, сам знаешь, что рассказывают.

— Ты дурак, что ли? Эсмос что сказал? Забыл?

— Ну, он да. Но… А, ладно, — Чикси спорить не стал, — Но, красивая сука.

Слушать дальше, как старший жрец ругал своего товарища, объясняя, что твари Ордена, даже если они красивы внешне, изнутри все уродины, Вика не стала.

— Тебе, уважаемая, наверное с нами было не интересно. — прозорливо сказала девушка-соседка, посмотрев при этом почему-то на мать.