Эпицентр

Доули приподнял бровь.

— В каком году?

— Еще в пятидесятых. Я тогда был новобранцем, служил на островах: Эниветок, Бикини, атолл Джонстон, неподалеку от Гавайев. Мне довелось работать со многими умниками, которые не переставали умиляться собственным расчетам и ни секунды не сомневались в величии своих изобретений. И уж поверьте мне, господин Доули, когда эти люди, такие же, как вы, создатели нового оружия, столь высоко ценившие свои способности, видели свои изобретения в действии, они приходили в ужас.

— Ну что же, скоро и мои черед ужаснуться, — ледяным тоном ответил Доули. — Приказ вы получили. А я займусь подготовкой испытаний.

Капитан Ив выпрямился, отошел от прокладочного стола и поправил белую фуражку.

— Да, я получил приказ и выполню его, хотя и не согласен с ним и, исходя из многолетнего опыта, считаю безумием сознательно вести судно прямо на ураган.

Раздуваясь от собственной значительности, Доули расхаживал по мостику, снисходительно поглядывая на устаревшие компьютерные мониторы и навигационные приборы.

— Ураган для нас единственный способ провести испытания, — терпеливо разъяснял он упрямому капитану. — Так что не мешайте мне работать, капитан Ив. А ваше дело следить, чтобы корабль не утонул.

Юг штата Нью-Мексико.

Пустыня Хорнада-дел-Муэрто.

Четверг, 15.13

Словно выйдя из кадра старого вестерна, Оскар Маккэррон спешился и привязал свою резвую пегую кобылу-двухлетку к забору у лавки. Нарочито громко топая каблуками остроносых ковбойских сапог, он поднялся на крыльцо и под мелодичный аккомпанемент шпор неторопливо, вразвалочку подошел к двери.

Лицо Маккэррона избороздили морщины. Кожа задубела под стать старым сапогам. Светло-голубые глаза всегда были прищурены от нещадного солнца пустыни. Темные очки он не признавал: это баловство для городских неженок.

Утром, как всегда перед поездкой в город, он побрился, хотя теперь седые усы за неделю почти не отрастали. Перчаток он тоже не носил: с такими мозолями на ладонях — наверное, они проросли уже до самых костей — перчатки ни к чему. Главным украшением его костюма и предметом гордости была внушительного размера серебряная пряжка с бирюзой в виде цветка тыквы — по размеру она вполне могла служить подставкой для стакана с прохладительным напитком.

Маккэррон приезжал со своего ранчо в городок за почтой только раз в неделю. Этого ему было вполне достаточно для общения с людьми.

Когда старый ковбой вошел, дверь, как всегда, скрипнула. Маккэррон хорошо знал одну шаткую половицу и поэтому осторожно поставил левую ногу подальше.

— Здорово, Оскар, — приветствовал его хозяин лавки Фрэд. Он стоял у прилавка, опершись на него локтями, и даже не удосужился пошевелиться, только повел глазами.

— Фрэд, — выдавил старик, не стараясь казаться вежливым. Когда тебе восемьдесят, менять привычки поздновато.

— Почта есть?

Он и понятия не имел, какая у Фрэда фамилия. Хотя Фрэд купил лавку у супружеской пары индейцев-навахо уже пятнадцать лет назад. Маккэррон считал его чужаком. Старики-навахо торговали здесь лет тридцать пять, если не больше. Они были свои, а Фрэд… ну кто его знает, что он за человек.