Черная Мария

22
18
20
22
24
26
28
30

Крики старика потонули в шуме и грохоте. Автобус, не выдержав безумной гонки, начал постепенно отставать от мчавшегося все быстрее черного «кенворта». И тут Флако заметил, как сильным порывом ветра Анхела чуть не сшибло с заправочной площадки грузовика. И случилось самое страшное...

Флако не успел и глазом моргнуть, как произошло то, чего он больше всего боялся! В его сознании мелькнули строки из Откровения: «В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них».

— Не прикасайся к нему! Не бери его руку! — кричал в бессильном отчаянии старик. — Не касайся его руки, Анхел!

Но все произошло так быстро, что Флако просто был не в силах что-то изменить и тем более предотвратить.

В последнюю секунду Лукас успел протянуть руку падавшему Анхелу и, крепко держа руку парнишки, втащить его на заправочную площадку рядом с топливным баком.

Глядя на удалявшийся грузовик, старик был уверен, что уже никогда в жизни не увидит снова своего племянника...

19. Падение

Замочная скважина. Ну конечно! Через замочную скважину должно быть все видно...

Стараясь действовать бесшумно, она подъехала на своей инвалидной коляске вплотную к двери и прислушалась. За массивной дубовой дверью кто-то двигался. До ее слуха доносились приглушенные звуки, словно там занимались приготовлением обеда. Позвякивал фарфор, из крана в раковину текла вода. Слышно было, как кто-то точил ножи, потом что-то резал, шинковал...

Единственная проблема заключалась в том, что все эти звуки доносились из... спальни ее отца!

После безвременной кончины жены, случившейся почти год назад, Морис Дега впал в глубочайшую депрессию, став добровольным затворником в собственной спальне. Он выходил из нее всего два раза в неделю, только для целительства. Ванесса была полностью на попечении слуг. Они умывали ее, одевали и раздевали. кормили, усаживали в инвалидное кресло и вынимали оттуда, когда это было необходимо. Маленькая Ванесса страшно тревожилась за отца. Врачи говорили, что он страдает глубочайшей меланхолией, которая со временем должна пройти, но Ванесса всерьез опасалась, что меланхолия доведет отца до безумия. Опершись о подлокотник, она припала ухом к двери. Там что-то капало, потом послышалось позвякивание столовых приборов, звон хрустальных бокалов.

Замочная скважина...

Решившись наконец, она наклонилась и заглянула в нее.

Сначала она ничего не могла различить. Отверстие для ключа было очень маленьким, к тому же уже вечерело, и в комнате царил полумрак. Прищурившись, она вдруг увидела отца, занятого разделкой кошачьих тушек.

Во рту у Ванессы сразу пересохло. Вытаращив глаза, она смотрела, как ее отец, святой человек, разделывал кошачьи тушки на сосновой скамье, стоявшей в его спальне. Ванесса невольно сосчитала несчастных животных — шесть маленьких головок были аккуратно расставлены в ряд. В раскрытых пастях виднелись розовые язычки, глаза широко распахнуты в предсмертной муке. Кровь стекала в стоявшую на полу широкую чашу. Морис был целиком поглощен исполнением какого-то ритуала — макал кончики пальцев в кошачью кровь, подносил их ко рту и...

Ванесса чуть не задохнулась!

Нет, она не испытала ни отвращения, ни стыда или смущения. Не почувствовала ни гнева, ни ненависти... Нет, больше всего ее пугала, почти до смерти, неожиданная странная музыка. Поначалу нестройная, диссонирующая, она постепенно превращалась в чудную гармонию. Волнующе пели скрипки, контрапунктом вторили флейты, басовитый голос фагота служил им опорой.

Для Ванессы настало время преображения.

Она сердцем приняла отца, каким он был в тот момент, когда тайно служил черную мессу в полумраке спальни. Во всех его движениях было что-то завораживающее, словно Ванесса смотрела на балет с музыкальным сопровождением. Широкие плечи Мориса обтягивала черная сутана. С неподражаемой грацией он зажег черные свечи и поднес пламя к пучку сухих трав. Потом сделал жест, которому было суждено остаться в памяти Ванессы на всю жизнь.

Предки Мориса были бельгийцами, добрыми католиками. В положенный срок Ванессу окрестили и до восьми лет она регулярно посещала воскресные мессы. Потом Морис обрел иных богов, но детские годы, проведенные Ванессой в католической вере, еще долго оставались в ее памяти. Вот и сейчас, когда она молча наблюдала за ритуальными действиями своего отца, на нее нахлынули детские впечатления.