— Восемь... семь... шесть...
— Да пошел ты!!!
— Пять... четыре... три... два... один — абзац!
Взглянув в зеркало заднего вида, шериф разглядел позади своего джипа фары машины с федеральными агентами. Он поднес ко рту микрофон служебной рации и сказал:
— Хокинг! Массаморе! Давайте, ребятки, принимайтесь за дело! Пора кончать эту петрушку!
В ответ раздался голос специального агента Хокинга:
— Мы были бы признательны вам, шериф, если бы вы отодвинулись чуть в сторону и дали нам место для работы.
Баум притормозил и пропустил федералов вперед.
Первая пуля звякнула, когда Лукас менялся местами с сидевшим за рулем Анхелом.
— Это что за черт? — спросила Софи с пассажирского сиденья. Пока Лукас и Анхел менялись местами, она придерживала руль левой рукой, прижимая ногой педаль акселератора.
Мгновенно усевшись за руль, Лукас переключил скорость и нажал на газ. Взревел двигатель, и грузовик вылетел из гудевшей вокруг какофонии сирен.
— Это был выстрел, — рассеянно ответил он. Лукас отлично знал сухой хлопающий звук выстрела мощной винтовки. Во время лос-анджелесских беспорядков они стучали со всех крыш не смолкая. И звук этот не был похож на хлопки пистонов и взрывпакетов из телевизионных сериалов и плохих детективов. Это был резкий щелчок на грани слышимости, от которого по коже всегда бежали мурашки.
— Они стреляют в нас, — объявила Софи, не столько тревожась, сколько признавая свою обреченность.
— Наклонись! Отодвинься от окна! — крикнул Лукас, стараясь перекрыть рев двигателя. Скорость грузовика уже перевалила за девяносто пять миль в час. Двигатель яростно ревел. Вся кабина дрожала мелкой дрожью и ходила ходуном. По трансмиссии передавалось усилие в двадцать тонн.
Будто мчишься верхом на доменной печи.
Вторым выстрелом пробило одну из шин с правой стороны. Ощущение было такое, будто на бегу оторвался каблук. Корму занесло, грузовик яростно завилял. Лукас напряг все силы гидравлического управления и удержал громаду машины в повиновении.
Третья пуля вырвала кусок металла из заднего борта прицепа и рикошетом пролетела мимо кабины.
— О Боже... — пробормотала Софи, зажимая ладонями уши.
Лукас посмотрел вперед. В свете фар примерно в миле перед ними виднелся силуэт поперечной эстакады, по обеим сторонам которой змеились наклонные въезды. На какую-то бредовую секунду Лукас представил себе, как, погасив все огни, он свернет на боковую дорогу и растворится во тьме полей. Но голос разума тут же отбросил это как чушь.
«Конечно, это было бы просто здорово — вильнуть на боковой съезд и на проселке стряхнуть с хвоста копов... Только будь готов умереть, когда на такой скорости тяжелую „Марию“ занесет на гравии, перевернет и хлопнет об ограждение, как жука о ветровое стекло...»