Лукас завопил. Не в гневе, не в отчаянии, просто в первобытном ужасе. Он вдруг стал первобытным человеком. Он только что открыл огонь и придумал названия пальцам. Мир перевернулся. Небо зеленое, коровы летают, рыбы ходят по суше.
Потом изумление сменилось диким страхом: он ощутил то, от чего молил навсегда уберечь его всех богов. Перегрузка, выбрасывающая его с сиденья. Визг колес. Скрежет.
«Черная Мария» складывалась пополам.
Это было похоже на ярмарочный аттракцион. Руль бешено завертелся и плюхнулся со всей инерцией вправо, когда кабина развернулась на сцепке. Шасси взвыло предсмертным воплем гигантского зверя. Лукаса выбросило с сиденья. Софи и Анхел полетели в пассажирскую дверь, как шарики из детского автомата. К счастью, никто ничего себе не сломал. Они ударились в виниловую обивку, а металлическая кабина была слишком жесткой, чтобы сложиться.
И тут последовал второй удар.
Увлекаемый инерцией прицеп рванул за собой кабину, и она завертелась. В вихре искр и пыли перевернулся мир. Крыша стала полом. Стены завертелись, слились в одно вращающееся веретено, смешались болтающиеся руки и ноги...
Резкая боль пронзила спину и ноги, быстро поднялась к легким и зазвенела в ушах. Снаружи раздался пронзительный визг шин.
Лукас вскочил на ноги и встряхнул головой, прогоняя головокружение. Осмотрелся, выглянул в рваную дыру позади спального отсека. Сердце готово было взорваться. За ним в темноте ползала Софи и слабо стонала, пытаясь выбраться. Лукас повернулся, схватил ее и Анхела в охапку и потащил к дыре.
Визг шин снаружи стал невыносимым. Лукас вылез как раз вовремя, чтобы увидеть этот пандемониум.
Шериф Баум, уходя от перевернутого грузовика, резко вывернул руль. На скорости семьдесят миль в час джип занесло в разделительный кювет. Он бешено завертелся, а Баум вылетел из кабины, словно тряпичная кукла, и пролетел по кукурузному полю ярдов пятьдесят, крутясь, как городошная бита, пока с треском не остановился.
Эрни Парришу повезло меньше. Он попытался затормозить, и его юзом понесло на прицеп. Под звон разбитого стекла и скрежет металла машину Эрни смяло в гармошку, словно бумажный пакет Он погиб на месте, а в воздух взметнулись веером осколки стекла и металла.
Лукас тащил Софи и Анхела подальше от места катастрофы. Его уже охватила агония боли и ужаса, волны жара прокатывались по всему телу, обжигая грудь, легкие, руки, мозг. Перед глазами все поплыло, завертелись яркие оранжевые круги.
Он рухнул на колени.
Сквозь агонию он услышал позади визг колес еще одного потерявшего управление автомобиля. Он шел юзом по маслянистым осколкам, шины скрипели, визжали тормоза. Пронесясь сквозь обломки, он ударил в борт горящего трейлера. Коллекционный автомобиль. Лимузин.
Это было последнее, что разглядел Лукас.
21. Преображение
Для Анхела следующие несколько секунд длились долго, как в кошмаре. Он знал, что единственный шанс Лукаса и Софи — это его собственные худенькие, костлявые плечи.
Обхватив друзей руками, Анхел потащил их по толстому ковру битого стекла. Рядом с дорогой, запутавшись среди кукурузных стеблей, стоял на колесах джип шерифа Баума. Его полицейские огни все еще беспомощно мигали. Из выхлопных труб вырывались язычки пламени, как указующие на него стрелы.
Уцелевший джип был их билетом на путь к спасению.
— Коповский дзип! Возьмем коповский дзип! Ну зе, севелитесь! — лихорадочно хрипел Анхел. Ему казалось, что он тащит за собой двух стельных коров! Софи билась в судорогах. Глаза плотно зажмурены, а из углов рта стекает горячая слюна. Она хотела что-то ответить Анхелу, но не смогла. Лукасу было еще хуже. Он висел мертвым грузом. Ноги у него словно превратились в бетонные блоки, его непрерывно рвало желчью и желудочным соком.