Отбросы

Она еще стояла, покачиваясь, но, когда выломали входную дверь, рухнула в бушующее пламя.

* * *

— Мистер Пирс!

Все поглотила тьма. Он ощущал, как его сотрясает дрожь.

— Мистер Пирс!..

На этот раз голос был более настойчивым.

Откуда-то поблизости доносились крики, резавшие слух. И тут же:

— Гарольд, да проснитесь же!

До него дошло наконец, что вопли издает он сам. Гарольд тут же открыл свой единственный глаз и сел, судорожно глотая воздух. По телу струился пот. Осмотревшись, он остекленелым взглядом уставился на женщину.

— Гарольд, с вами все в порядке? — спросила та, что будила его.

Сделав глубокий вдох, он потер свой глаз. Его руки безумно тряслись, словно у наркомана. Но в конце концов дыхание стало ровным, а сердце забилось в обычном ритме. Гарольд посмотрел на женщину, ее форменную бело-голубую одежду, на маленький треугольный головной убор, непонятно как державшийся на макушке. Окончательно придя в себя, понял, где он и что с ним, и на его лице появилась робкая улыбка.

— Мне приснился сон, — сказал он извиняющимся тоном.

Женщина с улыбкой кивнула:

— Знаю. Но вы перепугали всех нас до смерти.

Он еще раз извинился и вытер лоб тыльной стороной ладони. Его взгляд упал на двух врачей-интернов в коричневом, стоявших по другую сторону кровати. В одном из них он узнал Пата Лиэри, огромного ирландца со шрамом над правым глазом.

— Вы в порядке, Гарольд? — спросил он.

Тот кивнул и пересел на край своей кровати. Пижамная куртка промокла от пота, на спине от воротника до поясницы расплылось темное пятно. Он стянул с себя пижаму и принялся рыться в шкафчике с одеждой.

Медперсонал удалился. Интерны двинулись к двери, находящейся в дальнем конце палаты. Медсестра Битон засеменила к соседней с Гарольдом койке, намереваясь разбудить спавшего на ней человека. Это был пожилой мужчина, совершенно лысый. Кожа на его лице чем-то напоминала складки плохо подогнанного пиджака. Именно такие ассоциации всегда вызывало у Гарольда лицо соседа. Теперь он наблюдал за тем, как сестра Битон разбудила спящего и вынула из пластиковой коробочки две красные таблетки. Пока лысый мужчина запивал их, она поддерживала его, промокая стекавшую по подбородку воду, которую он расплескал, пронеся стакан мимо непослушного рта. Гарольд слышал, как сестра спросила, проглочены ли таблетки, и мужчина медленно кивнул. Сестра осторожно уложила его в постель и пошла к другим больным.

К этому времени Гарольд уже оделся. Из своего шкафчика достал небольшой футляр из искусственной кожи с бритвенным прибором и пошел в туалетную комнату, расположенную в конце коридора. Здесь как обычно пахло жидкостью для дезинфекции, но он уже давно привык к этому запаху.

Гарольд Пирс являлся пациентом игзэмской психиатрической больницы с тысяча девятьсот сорок шестого года. Если не считать первых четырнадцати лет его жизни, заведение было единственным домом Гарольда. В нем сосредоточился весь мир, и за все это время здесь мало что изменилось. Он был свидетелем смены поколений как среди персонала, так и среди пациентов, и теперь стал такой же принадлежностью больницы, как окрашенные в желтое стены.

Гарольд вошел в туалет и направился к облюбованному им когда-то умывальнику, наполнил раковину водой и плеснул ею в лицо, одновременно нащупывая полотенце. Медленно распрямившись, он поглядел на свое отражение в зеркале и прерывисто втянул в себя воздух.