– С вами такое случалось прежде, Джонни? – спросила молодая женщина в брючном костюме.
– Да, несколько раз.
– Можете рассказать нам о других случаях?
– Нет, пожалуй, нет.
Один из телерепортеров поднял руку, и Джонни кивнул ему.
– Бывали ли у вас подобные прозрения до несчастного случая и последовавшей за ним комой, мистер Смит?
Джонни заколебался.
Все вокруг замерло. Телевизионные юпитеры жарко светили ему в лицо, подобно тропическому солнцу.
– Нет, – сказал он.
Снова посыпался град вопросов, и Джонни беспомощно посмотрел на Вейзака.
– Хватит! Хватит! – закричал тот. Когда шум утих, он взглянул на Джонни. – Вы устали, Джонни?
– Я отвечу еще на два вопроса, – сказал Джонни. – А затем… На самом деле… у меня был трудный день… да, мадам?
Он показал на полную женщину, которая протиснулась между двумя молодыми репортерами.
– Мистер Смит, – спросила она громким, зычным голосом, будто идущим из трубы, – кто будет выдвинут в президенты от демократов в будущем году?
– Этого я вам сказать не могу, – ответил Джонни, искренне удивленный таким вопросом. – Откуда мне знать?
Снова поднялись руки. Джонни указал на высокого мужчину в темном костюме с лицом трезвенника. Тот сделал шаг вперед. В его облике было что-то чопорное и змеиное.
– Мистер Смит, я Роджер Дюссо из льюистонской «Сан», и мне бы хотелось знать, представляете ли вы себе, почему именно у вас открылся такой исключительный дар… если конечно, конечно, он у вас действительно открылся. Почему у вас, мистер Смит?
Джонни откашлялся, прочищая горло.
– Если я правильно понял… вы просите, чтобы я обосновал нечто такое, чего не понимаю сам. Я не могу этого сделать.
– Не обосновать, мистер Смит. Просто объяснить.