— Мы говорим не о людях вообще, мы говорим обо мне. Считайте меня ошибкой природы, я родился не тем, кем должен. Ведь и вы такой не от рождения.
— Да, наверное.
— Значит, ошибку можно исправить…
— Возможно, но не нам. Если захотят, вызовут сами.
— Вызовет кто? Разве не вы определяете правила?!
— Нет, отнюдь. Все правила четко определены задолго до моего рождения. И если люди не особо послушны, то я придерживаюсь наших заповедей и слушаюсь наших богов.
— И кто же они, эти боги?
Дракула не ответил, ибо и сам точно не знал. Неизвестные силы стерли из его памяти подробности той поездки в горы Трансильвании, после которого он стал вампиром. Тогда произошло что-то очень важное, но что именно? Возможно, его призвали какие-то древние боги, большей частью уже забытые. Этим богам когда-то приносились кровавые жертвы и именно они дали ему силу.
Возможно, это был сам сатана. Но может и нет никаких высших сил, а просто так заведено — люди, звери, вампиры. И кое-кому дано перешагнуть эту грань — не так уж и велика дистанция.
В любом случае, идея барона энтузиазма не вызвала, но Надсади продолжал настаивать.
— Я не за подарком приехал. Я готов купить право на бессмертие. Купить. Я владею бескрайними землями, поистине несметным количеством крестьян. А в их жилах течет кровь, вкусная и сладковатая деревенская кровь. Называйте цену, не поскуплюсь.
Влад задумался, но не над цифрой, а над человеческой глупостью. Повисшую паузу не преминул заполнить Раду, до этого лишь внимательно слушавший разговор:
— А откуда вы знаете вкус крови? Мы-то думали, вы в ней только купаетесь…
Граф метнул на сына недовольный взгляд, но тот не унимался:
— Значит, хотите влиться в нашу семью?
Ну, это уж слишком. Гость у них, конечно, неприятный, но эти язвительные реплики явно больше рассчитаны на самого Влада. Как очередная демонстрация свободы мыслеизъявления. Надо бы приструнить сына, ставшего не очень-то почтительным:
— Твоего мнения никто не спрашивает. И, вообще, изволь оставить нас одних.
Раду послушно вышел, на прощание громко и демонстративно хлопнув дверью.
Между тем, Надсади не уловил или не захотел уловить издевку в вопросе и отвечал с полной серьезностью:
— Я много лет изучал человеческую кровь. Это такой же мой напиток, как и ваш. Иногда я ложился в ванну, а надо мной на крюках подвешивали еще живые тела. Слуги их резали ножом, и кровь лилась вниз. Иногда я хлестал их прутьями из ясеня, полосовал бритвой набухшие кровью рубцы и прижимался к ним всем телом. И когда брызги крови попадали мне в рот, никогда не сплевывал…