- Вы тоже будете сильным. Ради нас, ради вашей жены и дочери.
Черные глаза встретились с глазами идущего последним отца Эндрюса.
- Вы готовы, святой отец?
Эндрюс молча кивнул.
Он боится, подумал Гордон.
Брат Элиас извлек из стоящей перед ним коробки два флакона с кровью. Он откупорил их и начал водить руками над горлышками, негромко произнося что-то нараспев. Потом сделал по маленькому глотку из каждого. Выпрямился во весь рост. Коротко стриженные волосы вставали дыбом от диких порывов ветра. Он медленно двинулся по воображаемому периметру этого импровизированного кладбища, обрызгивая кровью землю. Ветер был сильным, но недостаточно сильным для того, чтобы помешать тяжелым красным каплям падать вертикально.
Гордону показалось, что запасов крови не хватит, но брат Элиас завершил круг и присоединился к ним. Теперь он достал из коробки нечто, завернутое в грязную тряпку.
В тряпке оказалось высохшее тельце давно умершего зародыша.
Гордон поймал озадаченный взгляд шерифа. Оба внимательно стали следить за тем, как брат Элиас извлекает из холщовой сумки четыре креста. Три из них он воткнул в землю перед собой, и ветер мгновенно усилился вдвое, Хрустнула и упала большая ветка. Из-под земли послышался низкий грозный рокот.
- Встаньте ближе! - перекрикивая ветер, приказал брат Элиас.
- Время пришло! - возвестил он. - Мы должны съесть тело, мы должны выпить кровь силы! Дайте вашу руку, - приказал он Гордону.
Нерешительно, не понимая, чего от него хотят, Гордон выполнил приказание. Брат Элиас быстро задрал рукав рубашки и острым краем оставшегося креста сделал на руке три продольных разреза.
Из ран выступила кровь, но Гордон ничего не почувствовал. Мозг словно оцепенел от шока. Он тупо смотрел, как по руке уже текут кровавые ручейки.
Брат Элиас поднес к губам высохшее тельце. Он откусил маленькую головку, прожевал ее и проглотил. Потом наклонился к руке Гордона и быстро провел языком по верхнему надрезу. Гордон даже не поморщился. Он молча смотрел на происходящее, словно все это происходило с кем-то другим. Когда брат Элиас поднял голову, Гордон увидел, что верхний разрез полностью исчез.
- Теперь вы! - крикнул проповедник шерифу, протягивая ему оставшееся тельце.
У шерифа от страха и отвращения тряслись руки, однако какая-то сила толкнула его вперед, он наклонился над маленьким иссохшим телом. Зубы сомкнулись над верхней частью торса. Плоть легко разделилась. Он ощутил во рту вкус пыли, земли и праха и сообразил, что жует.
- Пейте! - приказал брат Элиас, направляя голову шерифа к истекающей кровью руке Гордона.
Джим открыл рот и начал лизать кровь. Он приготовился к худшему, но с удивлением обнаружил, что у крови вообще нет никакого вкуса. Лишь с каждым мгновением шериф чувствовал, что наполняется изнутри теплой силой. Рана Гордона быстро затягивалась под языком.
Он выпрямился, посмотрел на бледного Гордона, затем увидел одобрительное выражение лица проповедника и перевел взгляд на отца Эндрюса. И тут его сердце запнулось. Рядом со священником, колеблющаяся, неясная, но с каждым мгновением становящаяся более отчетливой, возникла знакомая белая человеческая фигура. Пока он всматривался, фигура обрела вполне конкретные очертания.
Дон Уилсон.