Откровение

- Но ведь именно я собиралась подавать на него жалобу!

- Конечно. - Они уже вошли в кухню. Гордон взял яблоко из плетеной металлической корзинки рядом с мойкой. - Хочешь туда съездить?

Марина поежилась, вспомнив странные черные глаза, от которых лишилась дара речи.

- Не знаю. Не думаю, что я хочу его видеть.

- Для того чтобы подать жалобу, тебе совершенно необязательно его видеть. - Гордон вошел в гостиную, собираясь углубиться в недра дома. - Мне надо принять душ. Потом поедем.

Марина осталась в гостиной. Стоя перед сетчатой дверью, она смотрела на улицу. Буря прошла, но над Зубцами уже клубились новые тучи. Полыхнула молния, и она моргнула, не веря своим глазам.

Гордон положил ей руку на плечо. Она дернулась.

- Господи, что же ты меня так пугаешь!

- Извини, - усмехнулся он.

- Посмотри, - показала она в направлении Зубцов. - Обрати внимание, какие молнии.

- Ничего не вижу, - откликнулся муж.

- Подожди, сейчас увидишь.

- Странно, - наконец протянул он. - Какие-то красные.

Гордон оказался прав. Для того чтобы подать жалобу, Марине не пришлось лично встречаться с братом Элиасом.

Она просто заполнила форму, которую выдал ей шериф, и расписалась внизу. Джим посмотрел и кивнул.

- Отлично, - сказал он и передал бумагу Рите для дальнейших процедур.

Хотя Марина и ничего не сказала шерифу насчет котенка, держала она себя с ним прохладно, и Гордон был рад, когда формальности с бумагой были улажены и настало время раскланяться. Ситуация получилась неловкой. Они уже почти вышли за дверь, когда громкое покашливание Велдона заставило его обернуться.

- Мы не могли бы немного поговорить? - спросил Джим. - Наедине.

Гордон взглянул на Марину.

- Я подожду в машине, - сказала она равнодушно и вышла из помещения, не взглянув на шерифа.