– Ну-ка, пустите, – буркнул Хоби и начал пробиваться вперед. Дуг последовал за ним.
Спустя некоторое время оба протиснулись внутрь спортзала.
Обнаженное тело Берни посинело и распухло; на горле, там, где веревка врезалась в шею, виднелись почерневшие струйки крови. Судя по всему, труп висел здесь уже несколько дней. Под ним, на гладком деревянном полу, лежали засохшие фекальные массы: отдельные фракции, как сталактиты, так и остались висеть на ногах.
Остекленевшие, выпученные глаза мальчишки показались Дугу неестественно светлыми по сравнению с темной кожей лица.
Дуг почувствовал приступ тошноты, но не смог отвести глаза. На груди Берни белела записка. Некоторые слова были залиты кровью, так что разобрать издалека, что там написано, Дуг не сумел. Видимо, парень накинул на шею веревку и спрыгнул с верхней перекладины расположенных неподалеку брусьев. Но сколько Дуг ни крутил головой, он нигде не обнаружил лестницу, с помощью которой Берни мог бы забраться под потолок, чтобы укрепить веревку.
Двое полисменов, фотограф и судмедэксперт тесной группкой стояли рядом со слегка раскачивающимся телом. У стены застыли в ожидании два медбрата. Еще один полисмен сдерживал натиск любопытных.
– О Боже, – выдохнул Хоби. От его обычной бравады и агрессивности не осталось даже следа. Лицо заметно побледнело. В этот момент его потеснили полицейские. Один нес ножницы с длинными рукоятками, другой – раскладную стремянку. Хоби сделал шаг в сторону.
– Я же знал этого парня, – произнес он тихо. – Он мне очень нравился.
Дуг кивнул, наблюдая, как полисмены устанавливают стремянку, чтобы снять тело. Фотограф непрестанно щелкал аппаратом. Подошли санитары, разложили носилки и белый пластиковый мешок, в котором обычно перевозят трупы. Полисмены, проявляя максимум осторожности, аккуратно спустили Берни вниз, хотя конечности его уже окоченели. Потом за дело взялся медицинский эксперт. Он присел на корточки и раскрыл свой черный чемоданчик.
– Я разговаривал с ним на прошлой неделе, когда каникулы начались, – послышался мужской голос справа.
Дуг повернулся. Рядом стоял Эд Монтгомери, преподаватель физкультуры.
Его лицо превратилось в застывшую, окаменевшую от потрясения маску. Он покачал головой и продолжил, ни к кому особенно не обращаясь:
– Берни рассказывал, что нашел себе временную работу на почте, чтобы к осени подзаработать. Стипендии, говорил, хватает только на учебу, а еще за квартиру надо платить и книжки покупать.
Дуг навострил уши. По спине побежали уже знакомые мурашки.
– Куда, говоришь, он на работу устраивался?
Эд посмотрел на него невидящим взглядом.
– На почту. Сказал, что уже договорился с Ховардом. Не могу представить, почему он так поступил. У него все так хорошо складывалось. – Учитель перестал горестно качать головой и, сделав усилие, посмотрел Дугу в глаза. – Как ты думаешь, его не могли убить?
– Не знаю, – ответил Дуг и внезапно почувствовал острое желание узнать, что написано в записке, приколотой к груди парня. Он шагнул вперед.
– Извините, нельзя, – выставил растопыренную пятерню полисмен.
– Мне надо кое-что посмотреть. Он был моим учеником.