Чтобы представить себе все эти слои лавы, изобилущие странными формами, требуется некоторая доля воображения. Пожалуй, больше всего это напоминает допотопных чудовищ, воссозданных в Стеклянном Дворце для нашего просвещения: гигантские ящеры и чудовищные каракатицы.
Стоя в офисе астронома и освещая фонариком черную дыру в стене, Корди скомандовала:
– Ну все, пора раздеваться.
– Забудьте про это. – Уж такого издевательства Байрон Трамбо никак не мог допустить. Корди, устало вздохнув, подняла пистолет:
– Куда вы предпочитаете? В бедро или в плечо? В любом случае идти вы сможете.
Чертыхнувшись, Трамбо принялся расстегивать рубашку. Пока он раздевался, ему на память пришли все ругательства, которые он знал. Наконец он остался в одних носках. Корди, оставившая себе только сумку и фонарик, продолжала целиться в него из пистолета.
– Ну и что теперь? Вы меня изнасилуете?
– Слушайте, я недавно ела. Вы что, хотите, чтобы меня стошнило? Снимайте носки.
– Я порежу ноги. Корди пожала плечами:
– Духи не носят носков, значит, и мы не должны. Снимайте.
Трамбо, стиснув зубы, стянул с ног носки.
– А плетеные сумки они носят?
– Плевать. Не могу же я оставить тетин дневник.
– Чей дневник?
– Ничей. Начинайте намазываться. Думаю, лучше начать с чеснока.
Следующие несколько минут добавили кое-что новое к жизненному опыту Байрона Трамбо. Под дулом пистолета он намазался чесночным соусом, потом перешел к анчоусному паштету.
– Теперь сыр, – скомандовала Корди, морщась от невыносимого зловония.
– Твою мать. – Трамбо начал крошить сыр. – Он не мажется.
– Намажется, если помогу вот этим. – Она опять подняла пистолет.
Трамбо размазал лимбургер по волосатой груди. Крошки застряли у него в подмышках и в паху.