Гори, ведьма!

— Мак-Кенн, — сказал он.

Я подошел.

— Как босс?

— Лучше. Я ожидаю, что он проснется и заговорит, — ответил я, внимательно прислушиваясь, какова будет реакция.

— Это чудесно, док!

Я не мог уловить в его тоне ничего, кроме глубокого удовлетворения.

— Слушайте, док. Я видел Молли и узнал кое-что. Зашел к ней сразу от вас. Муж ее был дома; мы оставили с ним ребенка, и я повез ее покататься.

— Знала она о смерти Питерса? — перебил я.

— Нет. И я ей не сказал. Теперь слушайте. Я говорил вам про Горти… Как кто? Да мисс Дарили, девушка Джима Уилсона. Да. Дадите вы говорить наконец? Я вам сказал, что Горти любила ребенка Молли.

В начале прошлого месяца Горти явилась с красивой куклой для девочки. У нее была поранена рука, и она сказала, что повредила ее там же, где достала куклу. Женщина наложила ей повязку, она подарила ей куклу, потому что Горти показалась ей хорошенькой и согласилась попозировать ей для статуэтки, что ли. Горти это очень польстило, и она страшно расхваливала эту даму.

Через неделю Питер зашел к Молли и увидел эту куклу. Она понравилась ему; он даже приревновал девочку к Горти и спросил, где она ее достала. Та дала ему адрес мадам Менделип. Том сказал, что кукла хороша и ей нужна пара, и решил достать куклу-мальчика. И через неделю принес чудного мальчишку-куклу. Молли спросила, сколько он заплатил (она скрыла, что Горти заплатила позированием). Молли говорит, что Том смутился, но ответил, что плата за куклу его не разорила.

Тогда она стала шутить, спрашивая, не нашла ли мастерица кукол его достаточно хорошеньким, чтобы позировать ей, но в это время девочка закапризничала, и она отвлеклась, не получив ответа.

Том не показывался до первых чисел этого месяца. Когда он явился, на руке его была повязка, и Молли шутя спросила его, не поранил ли он руку там, где взял куклу.

— «Да, там, — удивленно ответил он, — но какого черта ты знаешь об этом?» Да, да, именно так и спросил. Что? Завязала ли она ему руку? Нет, не знаю. Молли не сказала, я не спрашивал.

— Слушайте, док, я вам говорил, что Молли не дура. Мне пришлось потратить два часа, чтобы все выяснить. Говорил о том, о другом, опять, будто невзначай, возвращался к старому. Но я боялся задавать слишком много вопросов. Да, я сам понимаю, док, что глупо, но повторяю, что я боялся заходить слишком далеко. Молли слишком умна.

Рикори, когда был у нее, видимо, применял ту же тактику. Он восхищался куклами, спрашивал, где она их достала, сколько это стоило… Вспомните, я говорил вам, что оставался в машине, когда он был у нее. После этого он приехал домой, звонил по телефону, а потом отправился к этой бабе-яге. Вот и все. Что-нибудь это значит? Да, тогда здорово!

Он помолчал немного, но трубку не вешал.

— Ты слушаешь, Мак-Кенн? — спросил я.

— Да, я думал… Мне хотелось быть с вами, когда босс проснется. Но мне нужно съездить и удостовериться, как мои люди смотрят за этими коровами Менделип. Может быть, я попозже заеду к вам. Всего!

Я медленно подошел к Брейлу, пытаясь привести в порядок разбегающиеся мысли. Я повторил ему то, что сказал Мак-Кенн.