Гиви и Шендерович

— Бэн ме русча, — раздельно повторил Али. — Эфендим? Анламадым.

— Где деньги, гад? — вопил Шендерович. — Где товар?

— Текрар сейлер мисиниз, — любезно предложил Али.

— Какой сейнер? Какой мизинец? Что ты тут лопочешь?

— Миша, пойдем, это бесполезно!

— Под турка косит, сукин кот! Да он вчера по-русски лучше нас с тобой! Ну, погоди, я тебя заставлю вспомнить язык Пушкина!

— Пушкин! — восторженно сказал Али, — О, Пушкин! Русум!

— Русум-русум, — обрадовался Шендерович.

— Бэн мэ русча, — в третий раз пояснил Али.

И вежливо добавил:

— Хошчакалын.

— Что «хошчакалын»? — подпрыгнул Шендерович, — какой-такой «Хошчакалын»?

Почему вдруг у Шендеровича прорезался грузинский акцент, для Гиви осталось загадкой.

— Ийи гюнлер, — пояснил Али.

— Убью, — прохрипел Шендерович. — Гиви, ты слышал, чего он сказал?

Али заморгал великолепными черными ресницами и на миг задумался. Потом обрадовано выдал:

— Бай-бай!

— Какой «бабай-мабай»? — надрывался Шендерович, — я сейчас тебе тут такой «бай» устрою!

Боковым зрением Гиви заметил, что несколько посетителей кофейни, которые до того вяло медитировали, прихлебывая кофе, отставили свои чашки и начали медленно выбираться из-за столиков.

— Миша, — прошептал он, — пошли отсюда.