Иные миры

Именно из-за большого скопления людей, а вовсе не из-за слабости миссис Фергюсон дорога до ближайшего городка Рич-на-озере заняла около часа. Там, в Риче, и проживала страдающая астмой сестра миссис Фергюсон. К тому времени, как все добрались до нужной улицы, толпа устрашающе разрослась. Автомобиль с трудом прокладывал себе дорогу среди возбужденных сельчан, а Оливера вытеснили вперед, и он едва не наступал на пятки миссис Фергюсон. Старая женщина, поднявшись на ступеньку, постучала в дверь. Дверь открылась, и за ней тут же послышался громкий крик: «Рут!»

— Здравствуй, Энни, — донесся до собравшихся голос вошедшей в дом миссис Фергюсон. Возбуждение в толпе заметно усилилось.

О г гнева, отчаяния и сомнений Шилдрейк почти потерял голову. Пока его автомобиль медленно пробирался по улицам, он кое-как сообразил, что пойти в полицию в таком городишке — значит рассказать о камне каждому его жителю; одному Богу известно, чем это может кончиться. Нет, Энгус не сомневался в том, что вернет камень, но он предпочел бы проделать это по возможности без шума, после чего убраться из Англии первым же пароходом. Он выглянул из машины. У стены дома, прижавшись спиной к двери, стоял Оливер и живописал собравшимся драматические подробности выздоровления миссис Фергюсон. В отдалении Шилдрейк заметил шлемы двух полицейских, неторопливо приближавшихся к толпе. Он видел множество распахнутых окон и торчащие из них головы обывателей, слышал ежесекундно вспыхивающие вокруг версии происшествия, а неподалеку разглядел даже двух репортеров, быстро корябавших что-то в блокнотах. С проклятием Шилдрейк закрыл стекло, но через несколько секунд снова высунулся и попытался жестами привлечь внимание Донкастера. Оливер заметил его и протолкался через толпу к машине.

— Слушайте, — миролюбиво проговорил Шилдрейк, — вот видите, чем может кончиться неудачная шутка. Я приношу вам свои извинения за допущенную бестактность и согласен предоставить любые доказательства. Но ведь вы и так знаете, что камень мой. Я должен его вернуть и полагаться могу только на вас.

— Да верю я вам, верю, — устало ответил Оливер. — Мы оба погорячились, но я в самом деле не понимаю, что произошло.

Конечно, это чепуха, что камень вылечил старушку от паралича, но вы же видите, как оно все повернулось. Здесь надо поосторожнее. Нельзя же отобрать у нее эту игрушку прямо здесь, как бы она опять не слегла. Предоставьте действовать мне, и я верну вам камень нынче же вечером. Вы где живете?

Энгус назвал свое имение. Оливер присвистнул.

— Немного не по пути, но я сам виноват, — проговорил он. — Ладно. Я постараюсь проделать все аккуратно, и сегодня вечером, в крайнем случае, завтра утром, доставлю вам камень.

— Извините, сэр, — произнес рядом с ним развязный голос, — значит, вы утверждаете, что старая леди излечилась от рака с помощью кусочка магнетического железа? Этот предмет принадлежит вам или вот этому джентльмену? А верно ли, что она…

Оливер и Шилдрейк уставились на подкравшегося репортера, но в этот момент в доме на втором этаже открылось окно, из него высунулась миссис Пентридж и замахала рукой Оливеру.

— Мистер Донкастер, мистер Донкастер! — звала она. — Заходите к нам. У тетушки астма исчезла. Прямо посреди приступа! Идите же скорей.

В толпе мгновенно наступила мертвая тишина. Шилдрейк откинулся на сидении, а маленький репортер бросился к дому.

На следующее утро отчет о событиях в Риче прочитали в газетах: Хлоя у себя, в Хайгейте, купив на углу любимый «Стейтсмен»; лорд Эргли у себя, возле Ланкастерских ворот, в «Обсервер»; сэр Джайлс у себя, в Эллинге, в «Санди Пикториал», которую стащил у экономки; профессор Пеллишер в Бирмингеме в «Санди Тайме», и даже Реджинальд в Брайтоне, впрочем, по чистой случайности, в газете, найденной им в курительной клуба. Много позже об этом же можно было прочесть в томе мемуаров лорда Белсмера. Там было рассказано, как Ее Величество в августейшей беседе с послом Ирана и автором воспоминаний снизошла до замечания, что событие следует отметить как выдающееся. Газеты, конечно, наперебой вспоминали королей, лечивших золотуху одним прикосновением, и ранних христиан, и миссис Эдди, и Месмера, и прочих знаменитых целителей. События в Риче получили ранг «не поддающихся описанию». Едва там разобрались, что случилось невозможное и две неизлечимо больные женщины обрели здоровье в считанные минуты, как дом едва не разнесли в щепки. Полиция с трудом установила охрану. Оливер перевел женщин в самую дальнюю комнату и, вместе с одним полицейским, занял пост на пороге, без конца споря, увещевая и отбиваясь. Толпа на улице с симпатией встречала появление каждого нового калеки, слепого или глухого и немедленно раздавалась в стороны, освобождая проход. Машина Шилдрейка, застрявшая как раз напротив парадного, превратилась в импровизированную трибуну. К полуночи в городишке не спал ни один человек. Угроза утраты камня принимала все более реальные очертания. Шилдрейк без устали доказывал полиции и всем желающим свои права собственности, но, откровенно говоря, полицию занимали другие проблемы. Зато репортеры свое урвали.

«Камень, — будто сговорившись, в один голос вещали они, — принадлежит мистеру Энгусу М. Шилдрейку, известному…» и т.д. К утру уже вся Англия знала, что мистер Энгус М. Шилдрейк владел — владеет ли сейчас — весьма сомнительно — неким волшебным камнем, исцеляющим все болезни по желанию пациента.

— Похоже, на этот раз Реджинальд попал в точку, — сказал сам себе лорд Эргли.

В принципе Реджинальд разделял это мнение. Вот только ни он, и ни один из тех, кто имел отношение к делу, не представлял, как быть дальше.

Посол Ирана воспользовался послеполуденным затишьем в Седрингхеме и обратил внимание лорда Белсмера на возможную связь событий в Риче с той реликвией, о которой ему (послу) уже приходилось упоминать, и если это действительно так, то будучи переданными за границу, новости могут иметь самые серьезные последствия. Лорд Белсмер принял слова посла к сведению и немного позже сумел дозвониться до Райвингтона. К телефону подошел Энгус. Им уже приходилось встречаться раньше, поэтому обошлось без долгих вступлений.

В ответ на просьбу секретаря Министерства иностранных дел о личной встрече Шилдрейк невесело рассмеялся.

— Дорогой лорд Белсмер, — горько сказал он, — я бы с радостью, но тогда вам придется прислать армейскую дивизию, иначе меня не вызволить. В имении толпы людей, они стоят, сидят, лежат на земле, стучат в двери. Каждая деревня, каждая ферма в округе делегировала сюда своих калек, и теперь все они требуют, чтобы я их лечил.

— А вы что? — спросил заинтригованный лорд Белсмер.