Два года назад сооружение этих башен обошлось более чем в пятьдесят миллионов фунтов. И уже тогда многие на строительной площадке понимали, что было бы разумнее просто бросить эти деньги в печку. Башни возводились в спешке, многие недостатки скрыли, и потребовались пять человеческих жизней, чтобы продемонстрировать все прелести халтуры в строительстве. Хотя смерть этих людей вряд ли что-нибудь изменит в мире наживы.
Что же получил владелец от своих денег, вложенных в эти прекрасные дома, рассчитанные на самый взыскательный вкус?
Как выяснилось, каждое из зданий приносило в год по полмиллиона чистого дохода.
В Ист-Энде жили бедные и богатые. Бедные — в трущобах, богатые — в роскошных домах. Богатые богатели, бедные беднели и чувствовали себя обманутыми.
Бульдозер медленно полз по руинам, толкая перед собой огромные глыбы. Его гусеницы уже скребли по самому фундаменту первого дома. Фундамент был заложен глубоко, но после взрыва, произведенного людьми в белом, он оказался полностью открыт. Дым и пыль смешивались с клубами копоти из выхлопной трубы ревущего бульдозера. Полдюжины экскаваторов сгребали ковшами остатки здания и, подняв над землей тонны битого камня, с грохотом обрушивали их в стоящие рядом грузовики. Массивный чугунный шар по-прежнему раскачивался взад-вперед.
Разрушение продолжалось.
Никто не заметил руку.
Она показалась из трещины в фундаменте первого здания. Испещренная зелеными пятнами, перепачканная в пыли и грязи. Земля дрогнула, и трещина раздалась еще шире.
Рука высвобождалась из бетона, поначалу медленно.
Никто не заметил.
Никто не увидел, как рука, пошевелив пальцами, сжалась в кулак.
Часть первая
— Ложь, где ты больше всего страшна?
— В жалости.
На свободу вырвались черти,
Осветив факелами себе новый путь...
Глава 1
Молоток председателя опустился с громким стуком, и этот звук многократно отразился от стен в зале суда номер 1 Олд-Бейли. Но неистовый гвалт прекратился лишь на мгновение, и поэтому лорд Юстас Валентайн крепче сжал рукоятку и продолжал стучать даже после того, как голоса полностью смолкли.
Судья укоризненно взглянул на публику, на адвокатов и клерков.
Валентайн служил судьей уже тридцать три года и председательствовал на многих заседаниях, но не мог припомнить, чтобы публика и средства массовой информации проявляли к какому-нибудь делу такой интерес.
ebooksa