— Да. Я у него еще и секретарь.
— Но зачем тогда… этот спектакль, акцент, мрачное черное платье?!
— Ха. Мистер Тимоти хотел, чтобы все было обставлено подобающе… архетипично.
— Она вообще любит играть, — сказал Тимми. — Она раньше была актрисой. Немого кино. Потом, когда появился звук, ей пришлось уйти. Потому что ее стоны и визги были недостаточно сексуальны.
— Уже можно ужинать, — объявила Мария, опять со своим непонятным акцентом. Только теперь Карла явственно уловила в нем характерные интонации Лугоши. — Пойдемте.
— Ты будешь есть? — спросила Карла у Тимми. Может быть, если она увидит, как он ест, она сумеет убедить себя в том, что все остальное было игрой не в меру разыгравшегося воображения.
Он улыбнулся:
— Я ем только людей, да и то избирательно. Но я не пойду с вами на ужин. Я пойду распаковывать коробки.
— Коробки?
— Мои новые поезда. И замок. Мне уже скорей хочется все расставить. — Глаза у Тимми блестели совсем по-детски.
— Мой славный Тимми. — Мария ласково погладила его по голове. Он нетерпеливо дернулся и убежал в другую комнату. Карла слышала его шаги вверх по лестнице, укрытой толстым и мягким ковром. — Пойдемте, мисс Рубенс. Мы будем ужинать с вами вдвоем. Вы, наверное, проголодались после долгой дороги. А потом я вам покажу вашу комнату.
— Да, конечно. — Карле опять стало не по себе.
— Только знаете что, мисс Рубенс. Вы, конечно же, модный психоаналитик из Нью-Йорка, и Тимми верит, что вы сможете что-нибудь для него сделать. Но я сомневаюсь, что что-то получится. Мы с Руди прекрасно о нем заботимся. Пусть даже он пьет…
Карла внимательно изучала лицо собеседницы. Похоже, Мария была готова расплакаться.
— Вы его любите, — тихо проговорила она, вдруг осознав эту простую правду.
— Если бы я его не любила, — яростно прошептала Мария, — я бы, наверное, не вытирала кровь с заднего сиденья его лимузина. И я бы, наверное, не помогала ему избавляться от тел.
— То есть вы знаете, что он такое. — Или это был очередной спектакль? — Но ведь он убивает людей!
— Нет, если без этого можно обойтись, — сказала старая женщина. — Но когда его одолевает голод, он не может противиться.
— Имя Конрад Штольц вам что-нибудь говорит?
— Это одно из его прошлых имен.