Миттельшпиль

Хэрод обеими руками вцепился в скамью и закрыл глаза. Он не сомневался, что только благодаря пристежному ремню не вывалился из окна и не полетел, кувыркаясь, на мощенную кирпичом улицу с высоты тридцатиэтажного здания.

- Красный Лидер - Центру управления, - произнес Колбен. - Проверка связи.

- Центр управления на связи, - послышался голос агента Леонарда. - Вторая Синяя бригада сообщает о вторжении четырех машин с латиноамериканцами в охраняемую зону на Челтен-стрит и в районе рынка. В проулках за Крепостью 1 и Крепостью 2 наблюдается скопление новых неопознанных группировок. Группа из пятнадцати неизвестных негров захватила Белую бригаду 1. Связь окончена.

Колбен повернулся и ухмыльнулся Хэроду.

- Думаю, обычная междоусобица. Традиционная новогодняя стычка.

- Но ведь Новый год уже наступил, - возразила Мария Чен.

- Какая разница? - хмыкнул Колбен. - Нам-то что? Пусть истребляют друг друга, лишь бы не мешали нашей операции. Верно, Хэрод?

Тони Хэрод ничего не ответил, продолжая изо всех сил держаться за сиденье.

***

Задыхаясь, шериф Джентри бежал, стараясь не отставать от подростков. Марвин и Лерой во главе десятка негров, рассыпавшихся цепочкой, вели их сквозь темный лабиринт переулков, дворов, заваленных хламом стоянок и нежилых зданий. Наконец они достигли поворота в очередной переулок, и Марвин сделал знак рукой остановиться. Ядрах в шестидесяти от них, за мусорными баками и осевшими гаражами, виднелся зеленый фургон.

- федеральные свиньи, - прошептал Лерой, посмотрел на часы и ухмыльнулся. - Мы опережаем график на минуту.

Джентри присел, опершись на колени, стараясь справиться с одышкой. Ребра у него болели. Ему было холодно. Больше всего сейчас хотелось оказаться дома в Чарлстоне - слушать квартет Дейва Брубека и читать Брюса Кэттона. Джентри прислонился затылком к холодному кирпичу и задумался о том, что же произошло, когда они покидали Общинный дом, о том, что переменило его взгляд на Джермантаун и Братство Кирпичного завода, Когда последняя команда готовилась к выходу, в дом ворвался пацан не старше семи-восьми лет. Он сразу бросился к Марвину.

- Стиви, - сквозь зубы сказал главарь банды, - я же велел тебе не приходить сюда.

Пацан захныкал, рукавом растирая по лицу слезы.

- Мама сказала, чтобы ты сразу шел домой, Марвин. Мама сказала, что ты нужен ей и Марите дома.., чтобы ты шел домой.

Марвин обхватил мальчугана за плечи и повел в соседнюю комнату, откуда до Джентри донеслось:

"...скажи маме, что первым делом утром я зайду домой. А Марита пусть остается дома и занимается делами. Так и скажи им, о"кей, Стиви?"

Этот разговор почему-то странно взволновал Джентри. - Пока он относился к банде лишь как к части кошмара, который окружал его в течение последних пяти дней. Джермантаун и его обитатели ассоциировались в его сознании с болью, мраком и, казалось бы, разрозненными событиями, происходящими вокруг. Джентри знал, что члены банды молоды - исключением был Джексон, но он был потерянной душой, гостем, бывшим питомцем. Просто вынужден был вернуться к своим прежним пристрастиям, ибо жизнь вытолкнула его отовсюду. Джентри встречал еще нескольких взрослых на холодных улицах - то были тихие, болезненного вида женщины, спешившие по делам; бесцельно шатающиеся старики и неизбежные алкоголики, валявшиеся перед магазинами. Джентри понимал, что они не являются истинным лицом общины, что летом улицы заполнят гуляющие семейства, во дворах будут прыгать дети, подростки станут играть в баскетбол; что появятся новые лоснящиеся автомобили, опираясь на которые молодежь будет перебрасываться шутками. Он понимал, что кошмарная пустота была порождена холодом, взрывом насилия на улицах и присутствием чужих, потусторонних сил, которые продолжали считать себя невидимыми, но это понимание с приходом Стиви превратилось в осознанную реальность. Джентри почувствовал, что заброшен в чужое холодное пространство, где ему предстоит в компании детей бороться со взрослыми противниками, обладающими полнотой власти и вооруженными до зубов по последнему слову техники.

- Они здесь, старик, - прошептал между тем Лерой.

Мимо пронеслись три низкие машины и, резко затормозив, остановились в дальнем конце переулка. Смеясь и распевая песни, оттуда вывалилась целая толпа молодых людей, выкрикивавших что-то на испанском языке. Несколько человек подошли к фургону и стали колотить по его бокам бейсбольными битами и обломками труб. Фары на фургоне вспыхнули, изнутри раздался чей-то крик. Трое мужчин выскочили из боковой дверцы, один из них выстрелил в воздух.