Шейла прильнула щекой к бедру Хэрода и потянулась правой рукой к его пенису. Он лениво отбросил ее руку. Шейла закусила губу и застонала. В ней бушевал смерч ощущений, ее подстегивали только страсть и боль. Ноги ее беспорядочно дергались, как при спазмах, она корчилась на краю бассейна, ее губы скользнули по солоноватой поверхности бедра Хэрода. Она почувствовала привкус собственной крови во рту, рука невольно потянулась к мошонке Хэрода и сжала ее. Согнув правую ногу в колене, он мягко столкнул ее в бассейн. Ее тело все так же льнуло к его ногам; постанывая, она прижималась к нему, ее руки и рот искали его.
Вошла Мария Чен, подключила телефон к розетке в стене и поставила его на пол рядом с Хэродом.
- Вашингтон на проводе. - Она мимоходом взглянула на Шейлу и вышла.
Тепло и возбуждение покинули мозг и тело Шейлы с такой холодной внезапностью, что она вскрикнула от боли. Она слепо смотрела перед собой несколько секунд, потом попятилась назад, в пенящийся бассейн Ее тут же начало сильно трясти; она прикрыла грудь руками.
- Хэрод у телефона. - Продюсер встал, подошел к плетеному креслу и набросил на себя бархатный халат. Потрясенная, не веря своим глазам, Шейла тупо смотрела, как под тканью исчезли его бледные чресла. Ее затрясло еще сильнее, по телу побежали мурашки. Она впилась ногтями в свои волосы и опустила лицо к воде.
- Да? - сказал Хэрод. - А-а, проклятье! Когда:
Ты уверен, что он был на борту? Н-ну, блядь. Оба? А эта, как ее?.. Сука... Нет-нет, я сам разберусь с этим Нет. Я сказал - сам разберусь! Да. Нет, дня черед два. Да, приеду. - Хэрод с грохотом бросил трубку и рухнул в кресло.
Шейла схватила купальник, лежавший на краю бассейна. Все еще дрожа и едва не теряя сознание от тошноты, она присела на корточки в пенящейся воде и натянула купальник. Она плакала навзрыд, сама того не замечая. “Это - кошмар”... То была единственная мысль, которая беспомощно билась в ее помутневшейся голове.
Хэрод взял пульт дистанционного управления и махнул им в сторону огромного телеэкрана, вмонтированного в стену. Экран сразу ожил, и Шейла увидела себя сидящей на краю небольшого бассейна. Вот она посмотрела в сторону бессмысленным взглядом, улыбнулась, как будто ей привиделось что-то приятное, и потянула свой купальник вниз. Показались белые груди, торчащие соски, большие ореолы, отчетливо коричневые даже в плохом освещении...
- Нет! - вскрикнула Шейла и стала молотить кулаками по воде.
Хэрод повернул голову и посмотрел на нее; казалось, он увидел ее в первый раз. Тонкие губы сложились в подобие улыбки.
- Боюсь, наши планы немного изменились, - тихо сказал он. - Мистер Борден не сможет заняться этим фильмом. Я буду твоим единственным продюсером.
Шейла перестала колотить по воде как безумная. Ее мокрые волосы свисали на лицо, рот был открыт, с подбородка стекали слезы. Слышны были только ее безудержные рыдания да гудение джакузи.
- Будем придерживаться первоначального расписания съемок, - бросил Хэрод почти безучастно. Он взглянул на экран. Там Шейла Беррингтон голая ползла по темным плиткам. Показалось обнаженное тело мужчины. Камера выхватила лицо девушки крупным планом: она терлась щекой о бледное волосатое бедро. Глаза ее остекленели от страсти, красный рот пульсировал, смыкаясь и размыкаясь, как у рыбы. - Я думаю, мистер Борден больше не будет делать с нами фильмов, - продолжил Хэрод. Он повернул к ней голову; глаза его медленно мигнули, как черные маяки. - С этого момента в деле остаемся только мы с тобой, детка.
Губы Хэрода вздрогнули, и Шейла снова увидела его маленькие острые зубы.
- Боюсь, мистер Борден вообще ни с кем больше не будет делать никаких фильмов. - Хэрод снова повернулся к экрану. - Вилли мертв, - тихо добавил он.
Глава 3.
Чарлстон, суббота, 13 декабря 1980 года.
Когда я проснулась, сквозь ветви пробивались яркие лучи солнца. Был один из тех хрустальных зимних дней, из-за которых стоит жить на юге: совсем не то, что на севере, где эти янки просто с тоской пережидают зиму. Над крышами виднелись зеленые верхушки пальм. Когда мистер Торн принес мне завтрак на подносе, я велела ему слегка приоткрыть окно. Я пила кофе и слушала, как во дворе играют дети. Несколько лет назад мистер Торн принес бы вместе с подносом утреннюю газету, но я уже давно поняла, что читать о глупостях и скандалах мира - значит осквернять утро. По правде сказать, людские дела все меньше занимали меня. Уже двенадцать лет я обходилась без газет, телефона и телевизора и никак от этого не страдала, если только не назвать страданием растущее чувство самоудовлетворения. Я улыбнулась, вспомнив разочарование Вилли, когда он не смог показать нам свои видеокассеты. Вилли такой ребенок.
- Сегодня суббота, не так ли, мистер Торн? - Он кивнул. Я показала жестом, что поднос можно убрать. - Сегодня мы выйдем из дому. На прогулку. Возможно, поедем к форту. Потом пообедаем “У Генри” - и домой. Мне надо сделать кое-какие приготовления.