– О господи, с тобой все в порядке? – ахнула Эшли.
– Твоими молитвами.
– У меня в голове не укладывалось то, о чем они мне говорили. Особенно этот жуткий лейтенант Роули. Тебе, кстати, тоже верю с трудом. Почему ты им не сказал, что был у меня? – Она хихикнула. – Лейтенант Роули просто мерзкий тип. Я сказала, мы болтали, как старые приятели, пока ты не протрезвел настолько, чтобы самостоятельно дойти до своей тетушки, но уверена, он знал наверняка, чем мы с тобой на самом деле занимались. Знаешь что? Ты был таким же, как тогда, в Чикаго, – ты будто источал опасность. Не опасность пьяного, это было бы отвратительно, а – непредсказуемую опасность.
Мои внутренности свернулись в оригами.
– Я порой сам себе удивляюсь.
– Слава богу, они тебя отпустили.
– Примерно в шесть тридцать утра.
Я сказал ей, что переехал из дома тети, сообщил новый адрес и номер телефона.
– Я сегодня тебя увижу?
– Не знаю. Мне один человек обещал помочь добыть кое-какую информацию. Я позвоню тебе, если смогу.
– Так мне и надо, – вздохнула Эшли. – Ну, ладно, проехали.
– О чем ты?
– Помощником в твоих поисках будет Лори Хэтч?
– Она знает парня из мэрии, у которого могут быть нужные мне сведения, – сказал я. – Это долгая история, но в двух словах: я пытаюсь разыскать своего отца, и она вызвалась мне помочь.
– Вот как… – Эшли помедлила. – Извини, я не хотела тебя обидеть. И все же давай как-нибудь еще встретимся, хорошо?
Когда мы закончили разговор, я набрал номер управления полиции и попросил дежурного сержанта сообщить капитану Мьюллену мой новый адрес и телефон.
Я вышел в коридор. Мистер Бремен поймал мой взгляд, и лицо его расплылось в такой широкой улыбке, что кончики великолепных усов едва не коснулись ушей. Он ткнул пухлым указательным пальцем себе в грудь. Глубоким, густым голосом, вызывающим ассоциации с бивачными кострами под черным, усыпанным звездами небом прерий, он прогудел:
– Отто Бремен.
Моя жизнь словно перетекла в иное измерение, став частью кинофильма, в сюжет которого мне приходилось вносить свои линии по ходу действия. Я показал на себя и назвался:
– Нэд Данстэн.