– Помнишь Саджит? А Большую Индианку?
– Да разве их забудешь? – ответила Сьюки. – Саджит вернулась в Бомбей, устроила крупный национальный скандал. Двум или трем членам кабинета министров пришлось подать в отставку. Большая Индианка делает авангардные фильмы. Ее настоящее имя Берта Сноуберд.
– Несколько фильмов Берты Сноуберд я видел, – сказал я. – Она настоящий мастер. Где она тут?
Мы вернулись к дальней стене, и Сьюки показала на энергичную девушку с прямыми черными волосами, разделенными пробором, атлетическими плечами и глазами как у львицы. Коротко подстриженный молодой человек лет двадцати пяти с внешностью красавца актера обнимал ее за шею.
– Что за юноша? – спросил я.
– Дон Мессмер, – ответила Сьюки.
В объектив камеры улыбался человек, отдающий себе отчет в том, что он потерял почву под ногами и в то же время ему необычайно подфартило. С другого края группы темноволосый мужчина с сигаретой во рту прислонился плечом к Сэмми Шварц.
– А этот?
– Он преподавал английский в Альберте, – сказала Рэчел. Она поднесла наполовину полный стакан к губам и осушила его. – Его звали Эрвин Лик.
Я увидел Пайни Вудза сидящим на скамейке в Мерчантс-парке.
«За тенью следуем – она все убегает; лишь отойдем – за нами тень бежит».
– Почему на фотографии нет Эдварда Райнхарта? – спросил я.
– Эдвард терпеть не мог фотографироваться, – ответила Рэчел. – Сьюки, ты помнишь те времена…
Затолкав едва ли не весь гамбургер в рот, Сьюки ответила:
– Еще б не помнить. – Она подняла вверх указательный палец и проглотила гамбургер. – Помню и другие.
– Ну почему мы были такими
– Мы считали, что подозрение – буржуазный пережиток, – усмехнулась Сьюки. – Как ты поживаешь, Рэчел?
Рэчел Милтон прикончила второй «Манхэттен».
– Честно говоря, не здорово. Это просто
– Сколько ему? – поинтересовалась Сьюки.