Мистер Икс

Он поднял одно плечо и подтянул пояс штанов. Шаркнул ногой и дернул головой вперед и назад. Превзойдя в имитации Френчи Ля Шапеля объект подражания, он подтянул рукава и скосил глаза так, будто хотел заглянуть за изгиб улочки. Прежде Френчи был одним из этой шайки мальчишек, догадался я, он проводил ночи в старом складе, изредка выполнял поручения Ч. С., хэтчтаунского вампира, и так и останется на побегушках у него до конца своей жалкой жизни.

Нолли по-прежнему косился на поворот:

– Знаешь, где Щетинная?

Я покачал головой.

– Щетинная – узкая, а еще она темная. Щетинная петляет вперед, назад… По Щетинной можно дойти туда, куда надо, зная, что никто не заметит твоего ухода. Горожане не заглядывают сюда, потому что она такая вот, какая есть. – Нолли опять приподнялся и зашептал мне прямо в ухо: – Он часто ходит по ней. Так что если хочешь найти его, чего я никогда бы не делал, то искать его, скорее всего, надо там.

– Где это?

– Везде, – прошептал Нолли. – Да хотя бы здесь. – Грязной ладошкой указав на едва видимый проход между двумя домами, он юркнул за дверь склада.

109

Я шагнул в проход, указанный мне Нолли. Темная, узкая артерия тянулась футов на двадцать, прежде чем вильнуть влево. Я чувствовал себя так, словно Нолли Уидл рассказал мне самую страшную тайну, подсказал ключ от самого сердца Хэтчтауна. Щетинная привела меня к Малиновой, затем – крохотной пустынной Бочковой, а оттуда вывела к извилистому проулку, бегущему, как я полагал, по направлению к Телячьему Двору. Доносящиеся с других улочек звуки многократно отражались от нависавших стен. В нос вдруг ударила вонь – так же пахло в доме Джой – и следом исчезла, будто всосанная кирпичными стенами. Где-то рядом мужской голос вдруг негромко запел «Чаттану-га-Чу-Чу», и я подумал было, что это Пайни Вудз, нетвердой походкой бредущий по Кожевенной. Когда я наконец вышел к Телячьему Двору, я увидел брешь Конской за высохшим фонтаном и понял, откуда Эдвард Райнхарт наблюдал нашу с Робертом первую встречу.

Часть 6

КАК Я ПРОВЕЛ СВОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

110

На следующее утро я поздравил себя с тридцатью пятью прожитыми годами и пожелал дожить до тридцати шести. Когда дело доходит до подарков, очень хочется пожить еще. Собираясь на похороны Тоби, я надел чистую белую рубашку, серые брюки, репсовый галстук и свой неизменный блейзер, затем подошел к телефону и набрал номер военного училища в Оулсберге, Пенсильвания. Интересно, кто это – мистер Флетчер, думал я, и каким образом к Райнхарту попала эта книга? Если он не погиб во Второй мировой, значит, сейчас еще жив и, должно быть, помнит, как дарил книгу дружку-курсанту.

Я сказал капитану Лайтхаузу из офиса Аламни, что готовлю биографический материал для отдела искусств в «Эхе Эджертона» о самой богатой коллекции книг на тему Г. Ф. Лавкрафта. На боковой страничной врезке будет статья, отслеживающая историю краеугольного камня великой коллекции, первого издания «Ужаса в Данвиче», и я хотел бы побеседовать с первым обладателем славной книги, У. Уилсоном Флетчером, оставившим на ее обложке надпись: свое имя, название училища и год – сорок первый.

– Сэр, а в этой подписи Флетчер не упомянул своего звания?

– Нет, только имя.

– Значит, он был курсантом. Погодите секундочку, я проверю список выпускников Аламни… У. Уилсон Флетчер не значится в наших списках, что означает одно из двух: он либо скончался, либо отчислен за неуспеваемость – сами понимаете, каждый раз, когда случается подобное, мы очень переживаем. Сорок первый, вы сказали?

– Да. – Я едва удержался и не ляпнул: «Так точно!»

– Тогда надо проверить в списках учащихся за тысяча девятьсот сорок первый год, а также сороковой и сорок второй.

Я спросил у Лайтхауза, не заканчивал ли он сам это училище.