Мистер Икс

– Отличный выстрел. – Голос мой звучал так, словно я говорил через полотенце.

– Я, наверное, схожу с ума. – Губы капитана шевелились, но голос с трудом пробивался сквозь неутихающий звон в ушах. – Мне кажется, этот тип мог делать все, что ему вздумается. По-другому я не могу объяснить, как он сумел убить Прентисса и Френчи.

– Верно подмечено, – донесся мой ответ, также через полотенце.

– У вас есть брат-близнец, мистер Данстэн? Он утверждает, что есть. Он говорит, что Минора Кийеса убил ваш брат.

– Есть у меня брат. Но он не совсем человек. – Мьюллен смотрел на меня тяжелым взглядом, словно видя больше, чем ему хотелось бы. – Я не подозревал о его существовании, пока он сам не объявился в том переулке.

– Вот и все, что я хотел выяснить, мистер Данстэн. – Мне показалось, капитану сейчас хочется найти повод шлепнуть еще одну самоуверенную крысу. – Позиция управления полиции Эджертона такова: ваш отец, Кордуэйнер Хэтч, совершал все преступления, будучи вне себя от ярости на то, что был отвергнут семьей. Отпечатки, оставленные в этой лачуге, должны совпасть с теми, что были сняты при его первом аресте. В картотеке ФБР найдутся отпечатки Райнхарта, а данные о захоронении тела на тюремном кладбище Гринхэвена будут признаны ошибочными. Френчи Ля Шапель и Клайд Прентисс признают самоубийцами. Убийства Тоби Крафта и Кэсси Литтл увяжут с делами организованной преступности. Свидетель, в данное время находящийся под защитой полиции, к нашему удовлетворению, установил, что Кордуэйнер Хэтч, он же Эдвард Райнхарт, он же Эрл Сойер, был убит во время стычки и его тело никогда не будет найдено.

– Раз уж вы не планируете привлекать меня к ответственности, я бы точнее высказался насчет тела. – Наши с Мьюлленом голоса будто доносились из царства Жестоких Богов моего отца.

– Заткнитесь и слушайте, – велел Мьюллен. – И запомните мои слова, потому что вам придется повторять их сотни раз.

127

Никогда мне не узнать этого наверняка, но даю три к одному, что капитан Мьюллен из тех людей, которые одарены необычайной способностью мысленно создавать пространные связные логические построения. Возможно, годы детективной деятельности, а расследования убийств в особенности, очень развивают воображение – так же, как регулярные занятия в тренажерном зале наращивают мускулы.

Что я знаю наверняка, так это то, что Мьюллен в своем воображении мгновенно, не колеблясь, нашел историю, которая впоследствии спасла нас обоих. Время от времени я помогал ему в этом. Капитан подсказывал детали, прояснявшие мои сомнения. Вот что он поведал.

После того как мама сообщила мне имя Эдварда Райнхарта, я узнал о его аресте в пятьдесят восьмом году и смерти во время мятежа заключенных. Сьюки Титер сообщила еще кое-что. Пытаясь узнать больше, я попросил Хью Ковентри проверить записи о владельцах домов на Бакстон-плейс и обратил внимание, что они были приобретены на имена героев рассказов любимого писателя Райнхарта. Я нанес визит на Бакстон-плейс и встретился с Эрлом Сойером, который впустил меня внутрь. Сойер узнал, что я остановился в «Медной голове», отметил, что живет поблизости, и дал мне свой адрес. Следующей ночью мне в гостиницу позвонил неизвестный и сообщил, что у него имеются пропавшие семейные фотографии Данстэнов. Отказавшись сообщить, как они к нему попали, этот человек поинтересовался, представляют ли они для меня какую-либо ценность. Мы сторговались на сто долларов. Я спустился вниз, заметил выходящего мужчину и последовал за ним на Телячий Двор.

– Как он выглядел? – спросил я.

В темноте он показался светлокожим мужчиной, ростом пять футов десять-одиннадцать дюймов и весом около ста шестидесяти фунтов. На нем была темно-синяя или черная куртка на молнии, темные брюки, на руках перчатки. Я принес фотографии в номер и заметил свое сходство с Говардом Данстэном. После похорон моей матери Рэчел Милтон посоветовала мне просмотреть фотографии, находящиеся в архиве Хью Ковентри, – не данстэновские, которые я только что заполучил, а другие. Я отправился в библиотеку и там узнал, что вскоре после посещения архива миссис Хэтч и моими тетками папка с фотографиями Хэтча исчезла.

Я решил, что мои тетушки могли взять папку Хэтча, чтобы получить в обмен на нее свои фотографии, и чуть позже обнаружил ее спрятанной в доме тети Нетти. Внешнее сходство молодого, как я полагал, Кордуэйнера Хэтча с Говардом Данстэном и мной заставило предположить, что я правильно определил личность Эдварда Райнхарта.

Я нанес визит миссис Хэтч; там поссорился с пьяным Стюартом. Когда я вернулся в гостиницу, то подумал о том, чтобы позвонить Эрлу Сойеру и поинтересоваться, не желает ли он взглянуть на кое-какие старые фотографии. Эрл мог бы обмолвиться о какой-то мелочи, которая привела бы меня к его хозяину. Номера телефона Сойера в телефонной книге я не нашел и битых полчаса бродил по переулкам в поисках его жилища, как вдруг заметил, что стою напротив брошенного дома. Я вспомнил, что ничего не пил с самого полудня, меня мучила жажда. Удивительно, но стоял я напротив дома Сойера. Я постучал. Сойер, увидев меня, отпрянул, но, после того как я сказал, зачем пришел, он охотно впустил меня.

Я сделал вид, будто не замечаю жуткого состояния его берлоги. Сойер сказал, что, конечно, в его доме творится черт-те что, но если он всю жизнь прожил вот так, то уж пару минут я в состоянии продержаться.

– Запомнили? – подчеркнул Мьюллен. – Если я всю жизнь прожил так, вы в состоянии пару минут продержаться.

– Почему это так важно? – спросил я.

– Потому что это настолько странно, что не может показаться ложью.