Мистер Икс

– О Кордуэйнере я слышала немного, – сказала Лори. – Когда-то очень давно он, кажется, был за что-то арестован, да?

«… И я стояла, замерев, а во мне наливался жизнью ты, и я думала, что после этого будет еще одно прекрасное рождение…»

– Условие об арестах и обвинениях никак не затрагивает Кордуэйнера. Кобден Хэтч в конце шестидесятых внес поправки.

– Даже и не знаю, что сказать…

– Ты, похоже, не очень-то удивлена.

– Секунд тридцать назад ты сделал большой и жирный намек, – сказала Лори. – Но это не значит, что я не удивлена Мистер Крич обсуждал это с Гиллеспи? И что, не возникло никаких споров?

– Стюарт знал, что делает, – сказал я. – И ты ни о чем таком не думала, когда мы с тобой говорили о твоем переезде в Нью-Йорк?

Самообладание очень помогло Лори во время долгой паузы:

– Это было отвратительно.

– Я не имею права винить тебя в желании дать Кобби то, что ему предназначалось.

– Он должен получить это. – На обращенном ко мне лице была неприкрытая мольба. – Нэд, я все еще пытаюсь прийти в себя от твоих новостей, у меня не было времени подумать, как это повлияет на тебя и меня, но ты сам должен видеть, что это неправильно. Согласен? Двадцать четыре часа назад ты и понятия не имел, что дядя Стюарта – твой биологический отец. Он не хотел быть наследником. Он даже не был настоящим Хэтчем.

– Юридически – был, – покачал головой я.

– Но ты-то, ты, Нэд Данстэн, ты же не такой человек! Ты не такой, как Стюарт. Я хочу, чтобы мы с тобой жили в Нью-Йорке. Ты будешь для Кобби гораздо лучшим отцом, чем Стюарт был или когда-то мог бы им стать. И это правда. Как и то, что я люблю тебя. Для нас с тобой нет никаких причин отказаться от нашей замечательной новой жизни. Однако право Кобби на наследование более обоснованное, чем твое. Ты же понимаешь это, не так ли?

– То, что я понимаю, не играет никакой роли, – сказал я. – По закону Кобби не имеет права на наследование. Прежде чем мы начнем разговор о нашем будущем, тебе придется смириться со сложившейся ситуацией, а не с той, какую ты хотела бы видеть.

С отчаянной решимостью и полной откровенностью она продолжила:

– А если б Гринни не покончил с собой? Если бы Стюарт не позвонил Гиллеспи?

– Ты сама знаешь ответ. Я бы вернулся в Нью-Йорк и ждал там тебя. Мне этот план казался восхитительным.

– Он и сейчас восхитителен, – сказала Лори.

– Но если б Стюарт не позвонил, перед Паркером Гиллеспи неожиданно возникла бы жуткая дилемма. Сегодня днем все в Эджертоне узнают, что Сойер – это Кордуэйнер Хэтч, а я – его сын. Как, думаешь, поступил бы в этом случае Гиллеспи?

– Он бы высказался, – ответила Лори. – Безусловно. Не знаю, сразу же или чуть погодя, но ему понадобилось бы на это не более двух часов. А потом мы бы отпраздновали все в «Лё Мадригале».