Рауль потрогал щеку Теслы. Ее лихорадило, но она была жива. Он снял с себя рубашку и прижал к ране, потом позвал разбежавшихся женщин. Он знал их всех по именам, А они знали его и доверяли ему.
– Присмотрите за Теслой, – велел он, а сам отправился за Человеком-Смертью и его трофеем.
Томми-Рэй уже увидел неясные очертания своей машины в лунном свете и вдруг споткнулся. Пытаясь удержать одновременно сосуд и револьвер, он со всего размаху упал лицом вниз, ободрал щеку, подбородок и ладони о камни, усыпавшие землю. Когда он поднялся, ссадины кровоточили.
– Мое лицо! – воскликнул он в ужасе от возможности изуродовать себя.
Было и кое-что похуже. Позади он слышал быстро приближающиеся шаги мерзкого выродка.
– Хочешь умереть? – крикнул он преследователю. – Нет проблем! Это мы устроим. Нет проблем!
Он пошарил по земле в поисках револьвера, но оружие отлетело куда-то в сторону. Сосуд, однако, был под рукой. Томми-Рэй поднял его и почувствовал, что жидкость забурлила, нагревая стекло в его кровоточащей руке. Он крепче сжал колбу, чтобы снова не выронить ее. Жидкость отреагировала, и нунций побежал по его пальцам.
Много лет прошло с тех пор, как нунций сделал свое дело с Флетчером и Яффом. Его остатки были захоронены среди камней. Скрытый от глаз, он остыл, позабыл о собственной миссии. Но теперь он вспомнил. Пыл Томми-Рэя разбудил его.
Томми-Рэй увидел, как вещество забилось внутри сосуда, яркое, словно блеск ножа или вспышка выстрела. Потом жидкость вырвалась из плена и выплеснулась на юношу, заструилась по пальцам вверх – к израненному лицу.
Прикосновение было легким, но теплые, как сперма, капли попали Томми-Рэю в глаз и в угол рта, и это сбило его с ног. Он свалился на камни, расцарапав до крови зад, локти и спину. Томми-Рэй вскрикнул, но звука не последовало. Он пытался открыть глаза и посмотреть, куда он упал, но не смог сделать и этого. Господи! Он не в силах был даже дышать. Его руки после прикосновения нунция так и остались прижаты к лицу, закрывая глаза, нос и рот. Ему показалось, что его засунули в тесный гроб. Он снова попробовал закричать – бесполезно. Внутри черепа он услышал голос:
– Дай этому случиться. Ты этого хочешь. Чтобы стать Человеком-Смертью, нужно узнать смерть. Почувствуй ее. Пойми ее. Выстрадай ее.
Возможно, впервые за недолгую жизнь он оказался прилежным учеником. Он перестал бороться с паникой. Он помчался на ней, как на волне, во тьму – навстречу берегу, не обозначенному на картах. Нунций был с ним. Томми-Рэй чувствовал, как нунций изменяет его с каждой выступившей каплей пота, скачет по кончикам вставших дыбом волос, выстукивает ритм – ритм смерти, звучащий между ударами сердца.
Вдруг нунций переполнился им, или он переполнился нунцием, или и то и другое. Руки, как присоски, отклеились от лица, и он снова смог дышать.
После полудюжины судорожных глотков воздуха он сел и взглянул на свои ладони. На них оставалась кровь с лица и из порезов рук, но раны исчезли перед явлением другой реальности. Ему было даровано зрение обитателя могил. Он увидел, как под его взглядом разлагается собственная плоть. Кожа потемнела и пошла пузырями, потом они лопнули, и из образовавшихся язв хлынули гной и вода. Глядя на это, он усмехнулся и почувствовал, как усмешка разорвала лицо от уха до уха. Затем обнажились кости рук, запястий и пальцев. Плоть продолжала разлагаться. Сердце и легкие вытекли через мочеиспускательный канал, унося с собой его яйца и сморщенный член.
Улыбка делалась все шире, пока не смела с лица последний лоскут мышц. Теперь это действительно была улыбка Человека-Смерти – шире не бывает.
Но видение продлилось недолго. Миг, и он снова стоял на коленях в лунном свете, разглядывая свои окровавленные руки.
– Я Человек-Смерть, – сказал он, поднялся на ноги и повернулся лицом к счастливчику, который первым увидел его преображение.
Урод остановился в нескольких ярдах от него.
– Посмотри на меня, – сказал Томми-Рэй. – Я Человек-Смерть.
Бедняга тупо смотрел, ничего не понимая. Томми-Рэй рассмеялся. Желание убить этого человека пропало. Он хотел оставить живого очевидца, чтобы тот свидетельствовал о нем в грядущие дни. В один прекрасный день он скажет: я был там, я видел, и это было ужасно, – Томми-Рэй Макгуайр умер и воскрес.