Было противно. Я вышел на улицу и присел на лавочку у подъезда. Старух, несмотря на теплый воскресный день, не было.
А может, бросить все к чертовой матери?!
Чтобы утвердиться в крамольной мысли, я проковылял к ларьку и самым наглым образом выпил пива. Запах будет! И мадам Еписеева поднимет крик! Только что мне до этого? И вдруг я осознал, что смотрю на свою жизнь отстраненно, как биолог, любующийся в микроскоп на суету амебы. Решение, к которому я подбирался все эти месяцы вынужденного безделья, внезапно сформировалось и окрепло. У меня даже дух перехватило. Я вернулся к подъезду. Меня все еще переполняла решимость. Вопреки своему обыкновению я не опустился на скамейку и не принялся размышлять над превратностями судьбы.
Вместо этого я устремился вверх по лестнице.
Мария куда-то собиралась. Она уже была накрашена. На ее шее развевался зеленый газовый шарфик. Меня охватила смутная грусть. Я подошел и прикоснулся губами к ее щеке:
– Я ухожу…
– Куда это? – резко бросила она. – Смотри, доходишься – опять сляжешь, а в сентябре…
– …на работу, – закончил я. – Только я насовсем ухожу.
И тут до нее дошло.
– Ой, Сеня… – она всплеснула руками.
Не слушая, я прошел в комнату и снял со шкафа чемодан.
– Лучше бы шла в свой солярий.
Мадам Еписеева запричитала. Я быстро собрал свой нехитрый скарб. Сверху, подумав, положил коробочку с Ленькиной маркой, подаренной на свадьбу. Кажется, тот самый момент уже наступил.
– Это куда?.. – поперхнулась Мария. – Куда марку-то?
Я не ответил. Она схватилась за болванистого «Оскара», стоящего на полке, и попыталась прикрыть телом хрустальную вазу. Звякнули застежки чемодана. Я посмотрел в глаза летчику. Мария лихорадочно раздумывала, как бы меня удержать.
– Эй, тебе же алименты придется платить! – привела она последний довод, когда я уже был в прихожей. – Володьке! До восемнадцати лет!
– Как вы мне все надоели! Не волнуйся, скрываться не буду. У такого дурака, как я, даже на это ума не хватит.
– Я тебе развода не дам! – брякнула Маша. – Так и знай! Я до суда дойду, но с тебя ползарплаты сдеру! И квартиру твою разделим! Как совместно нажитое…
Где у нее только логика хранится? И совесть? Этого мне уже никогда не узнать… Я прикрыл дверь.
– Дурак, сволочь, гадина! – понеслось сверху. – Обманул девушку…