– Как ваша фамилия? – поинтересовались напуганные милицейскими сводками в газетах козлята.
– Щербино, – невозмутимо ответил волк.
Я пощелкал полусломанным замком и впустил эскулапа в дом. Но волк оказался самой настоящей козой, правда несколько увеличенных размеров.
Все в этой женщине было под стать высокому званию врача: и желтые глаза-блюдца, и ноги башенного крана, опирающиеся на блестящие лодочки копыт, и даже белый халат, свернутый в походную скатку.
Щербино изумленно уставилась (так и хочется сказать «уставилось») на меня.
– На что жалуетесь? – спросила она басовито. – На это? – и указала на мои роскошные синяки.
– Да нет, – смутился я, – это как раз пустяки. Вот температура…
– Понятно, – сказала докторесса. – Где у вас можно помыть руки?
Проследовав в ванную, она серьезно, будто ей предстояла сложная хирургическая операция, принялась скоблить обмылком свои ручищи. Завершив эту процедуру, Щербино, как оживший памятник, прошествовала в мою захламленную комнату. Там она уселась за журнальный столик и принялась строчить на голубоватом листке бюллетеня. Столик нервно трясся. Ножки его подгибались под напором докторского почерка.
Закончив писать, Вера Павловна поднялась. Ее добротно сделанные суставы захрустели, как первомайский салют в весеннем небе.
– Откройте рот, – приказала она.
– А-а-а, – послушно сделал я.
– ОРЗ, как я и предполагала…
Около моего носа огромной птицей пронеслась рука врача с желтым кольцом на пальце, больше похожим на одну из гаек, которыми скрепляют домны. Батюшки, да каков же тогда муж этого монстра?! Внезапно я показался себе маленьким и щуплым, хотя вышеназванными качествами никогда не отличался.
Указав на синий листок, немногословная Щербино молча затопала к двери.
– А что мне пить? – просипел я.
– А вот пить вам нужно меньше, – изрекла Вера Павловна, выразительно глянув на мои подглазья.
– Я имею в виду лекарства…
– Там все написано – анальгин, – докторесса взялась рукой за слабенькую ручку моей двери и добавила: – Больной, вы в состоянии проводить даму?
Я проковылял к двери. В моей голове теснились мысли: «Не дай бог! Жениться? А если попадется этакое чудище?»