Присутствие

– Где он? – спросила она, разыскивая в посветлевшем небе источник звука.

Он был тут как тут, летящий на большой высоте со стороны Мауи, узнаваемый сразу вертолет Йошихары.

– Майкл, – прошептала она и, не отрывая глаз от вертолета, вцепилась в Роба. – Где Майкл?

– Он еще не вернулся, – сказал Роб. – Пойдем поищем.

* * *

– Вон они! – Такео Йошихара ткнул пальцем в небольшую полянку на склоне Килауеа, где, не скрываясь, стоял вертолет Арнольда Беннена.

– Мне сесть? – спросил пилот.

– Нет, надо найти мальчишку, – Такео Йошихара, кривя губы в самодовольной усмешке, смотрел на расстилающийся внизу ландшафт. Хотя близкий рассвет притушил краски жарко текущей лавы, языки пламени, пляшущие над трещинами и кальдерами, были еще видны, так же как клубы дыма и пара, бьющие из фумарол, расположенных вдоль главной расщелины – линии, по которой пройдет разлом, когда значительный кусок острова Гавайи соскользнет наконец в океан, вызвав гигантскую волну цунами в тысячу футов высотой. Но кто знает, когда это произойдет? Не сегодня и не завтра, и не через год. Очень может быть, что этого не случится на его, Такео Йошихары, веку. Что ж, очень жаль. Природная катастрофа такого масштаба со всеми ее разрушениями – зрелище эффектное, он был бы не прочь присутствовать при этом. Впрочем, сейчас ему не до этого, на повестке дня вопрос поважнее.

Пока все идет по плану, и время рассчитано хорошо.

Они вылетели с Мауи в темноте, но когда мальчишка отыщется, будет уже светло.

Достаточно светло, чтобы отловить его и вернуть на место.

Или убить.

И в такой ранний час не будет свидетелей. Только мать, влюбленный без памяти доктор Силвер и их пилот. Всех их тоже не станет.

– Опустись пониже, – приказал он, – надо смотреть в оба... – и смолк, уловив внизу легкое движение, не похожее на извив языка пламени, струйки дыма или газа. Он поднес к глазам бинокль, висевший у него на шее, вгляделся и тихо произнес: – Да. Вот он.

Не отрывая окуляров бинокля от Майкла Сандквиста, Такео Йошихара стал направлять пилота туда, где стоял мальчик.

* * *

Минуло почти два часа, но Майкл, завороженный ритмом пляшущих по кальдере огней, потерял всякое представление о времени. Оставив маленький оазис с рощей киаве, где взрослым относительно легко дышалось, он быстро зашагал по истерзанному лавой склону. Возбуждение, все растущее от вдыхания ставших необходимыми телу питательных веществ, вело его от отверстия к отверстию. Он не пропустил ни одного из них, жадно дыша густыми парами, бьющими из-под земной коры, принюхиваясь к исходящим от фумарол ароматам. И, наконец, дошел до кальдеры. Там, в самый черный час на исходе ночи, темнота накрыла его собой, и он наблюдал в молчаливом оцепенении, как кипит жар земных глубин. Языки пламени танцевали неутомимо, выписывая сложные па над расплавленным камнем, который, казалось Майклу, пульсировал в такт пульсу самой Земли. Сейчас, когда черная мантия ночи приподнялась с горных склонов, он почувствовал перемену.

Темп огненного танца убыстрился, как будто языкам пламени требовалось спешно передать что-то важное и успеть до того, как ослепительные лучи солнца сделают невидимым их сияние.

Магия ночи отпустила Майкла, он пошевелился и обнаружил, что ни одна часть тела не затекла, хотя он и провел несколько часов, притулясь на краю кальдеры. И тут он скорей почувствовал, чем услышал, новый ритм, бьющийся у него в сознании. Сначала он пренебрег им, но скоро тот стал так настойчив, что Майкл оторвал глаза от кипящей магмы и посмотрел вверх.

Зависший на расстоянии вертолет радужно сверкал, как стрекоза, подстерегающая добычу в первых лучах солнца. Майкл любовался им, но когда вертолет спустился ниже и уверенно направился прямо к нему, интерес сменился неясной тревогой.

Это был хищник, охотящийся по утрам, как стрекоза.

Охотящийся за ним, Майклом.