Гэмфри Баккет лежал на полу, а какой-то субъект пытался расколоть головой сержанта каминную решетку.
Сигма бросился на бандита и ударил его, но тот оказался и увертливей, и сильнее.
Триггс почувствовал, как железная рука сдавила ему шею, он попытался освободиться, но получил сильнейший удар в подбородок и рухнул на пол.
Когда Баккет пришел в себя, он первым делом поблагодарил своего секретаря.
– Клянусь Господом, Сигма, без вашего вмешательства этот негодяй вполне мог заставить администрацию столичной полиции раскошелиться на перворазрядные похороны полицейского, погибшего при исполнении. Мне повезло, но повезло и Майку Слупу.
– Майк Слуп, фальшивомонетчик?
– Собственной персоной, малыш. Королевская добыча для полицейского участка – 2, на долю которого успех выпадает не так уж часто, и боюсь, что нам его теперь не изловить.
Так и случилось. Схватить Майка Слупа не удалось, и Сигме Триггсу пришлось примириться с полученным ударом в подбородок без всякой надежды вернуть долг обидчику.
Тридцать лет честной и лояльной службы давали Триггсу право на пенсию, но он не очень стремился выходить в отставку, ибо до той суммы, которую ему хотелось иметь, сажая в огороде капусту, недоставало еще нескольких сот фунтов.
«Ну что ж, еще пять лет в Ротерхайте, – сказал он себе, и я достигну того, к чему стремился».
Но он достиг желаемого уже через шесть месяцев.
В возрасте восьмидесяти лет в своем владении в Ингершаме скончался сэр Бруди, не забывший в завещании о своем протеже.
Кроме двух тысяч пятисот фунтов, он отказал ему прекрасный домик на центральной площади Ингершама, выразив желание, чтобы дорогой Сидней Теренс Триггс поселился в нем.
Сигма вышел в отставку, тщательно проверив, дают ли его ценные бумаги и пенсия максимальную ренту, нашел итог удовлетворительным и без сожаления и радости решил покинуть Ротерхайт.
Гэмфри Баккет вручил ему подарок – свой любимый малайский кастет – и произнес:
– В знак дружбы и в память о дне, когда ты спас мою голову.
– Я напишу вам! – пообещал Сигма.
И действительно, он написал один раз…
Но не будем забегать вперед…
Последние двадцать лет пребывания в Лондоне Триггс жил у вдовы Кроппинс на Марден-стрит в квартире из трех мрачных комнатушек.