— Неужто? Кто это сказал?
— Бритва Оккама, — нахмурился он. Эта бритва уже давно затупилась и сейчас напоминала столовый нож.
Она улыбнулась:
— Вот уж не могу поверить, что ты такой циник. Неужели у тебя есть хоть малейшие сомнения, что грядет его оживление?
— Вот давай посмотрим, что легче представить себе: он мертв или просто ждет воскрешения?
Она пожала плечами:
— Конечно, что мертв.
— Совершенно верно. Но каким образом секта, которая, как предполагается, готовит своих членов пережить Судный день, преподнесет им смерть своего основателя?
— Скроет ее. Или найдет какое-то объяснение. Сайентологи внушали своим ученикам, что Л. Рон Хаббард «сознательно отказался» от своего тела, потому что его состояние стало помехой в исследованиях, которые он проводил ради блага человечества.
— Так почему, зная все это, ты думаешь, что Бласко жив?
Еще одно пожатие плеч.
— Я согласна со всем, что ты сказал. Они скорей скрывали бы его смерть, а не долгожительство. Разве что...
— Разве что у него какое-то смертельное заболевание или он окончательно съехал с катушек.
— Вер-р-рно! Конечно, мертвый гуру — это плохо. Но куда хуже, если у гуру старческое слабоумие. Что уж тут говорить о ценности слияния твоего личного кселтона со своей половинкой на стороне Хокано — так ведь?
Джек внимательно наблюдал за выражением глаз Джейми. Она о чем-то задумалась. Вопрос был в том, много ли она решит рассказать ему?
— И ты говоришь, что нашла его.
— Я сказала, что
Появления на публике. Да и тогда его неизменно везут туда и привозят обратно. А вот воскресными вечерами — совершенно иная ситуация. В воскресенье вечером — по крайней мере за три вечера из четырех могу ручаться — он сам садится за руль.
— И куда направляется?
— Хотела бы я знать. И он, и Дженсен, и члены Высшего Совета держат свои машины в гараже за углом от храма. Несколько раз я видела, как он оттуда выезжает, и пыталась сесть ему на хвост, но всегда теряла.