– А ты откуда, на ночь глядя, едешь, Колчан? – спросил Петька незлобно.
– Да вот, еду от Васьки… – Он помолчал. – Надо по дороге картошки накопать… Дай спички.
– Пососи у птички, – Петька протянул коробок.
Вышли к полю.
Андрей Яковлевич огляделся.
– Вроде, никого…
– Да ты не ссы, – сказал Петька, – никого нет. Один дед Семен у пруда спит… В говно… Я ему полено под голову подложил…
– На хер?
– Чтоб не сблевал.
– Это правильно… Подержи лисапед, я быстро…
Колчанов снял с багажника сумку, вытащил из нее саперную лопатку, которую подарил ему сын, подошел к ботве, поплевал на руки и несколько раз копнул.
Вдруг, откуда ни возьмись, налетел ветер. Закаркали поднявшиеся в воздух вороны.
И что-то неясное, но тревожное почувствовалось в воздухе. В том числе завоняло какой-то дрянью.
– Чего это?.. – Андрей Яковлевич схватился рукой за кепку, которую чуть не сорвало с головы.
Ему показалось, что у чучела, стоявшего неподалеку, сверкнули недобрым светом глаза-пуговицы, а нарисованный рот на мгновение скривился в ухмылке.
Петьке тоже сделалось не по себе, но привычка шутить победила.
– Японский цунами, – пошутил он и нажал на велосипедный звонок.
Колчанов вздрогнул.
– Хе-хе, – он схватился за ботву и потянул. – Не лезет, сука! – удивился он и попробовал еще раз. – Не пойму, то ли земля ссохлась, то ли картошки больно до хрена!
– Фиг там, Яковлич, – ответил Петька. – Старый ты стал… Не можешь ботву выдернуть. Пора тебе на погост в мавзолей…