Красный Бубен,

– Странно, – Леня поднял один патрон. – Странно… Почему они в нас-то не стреляли? Ведь этот же… мент на крыше стрелял… А они нет… Почему?..

– Они думали, что и так с нами справятся, – ответил Абатуров, – без стрельбы… Гордыня дьявольская…

– Переоценили свои возможности, – поддакнул Мешалкин, он сидел в углу и тер ногу.

– ИСТРБЕСОВ голыми руками не возьмешь! – сказал Коновалов и покосился на Ирину. А потом перевел взгляд на гроб с Петькой и поник головой.

Скрепкин вытащил пулю из патрона и высыпал на ладонь порох.

– Порох сухой, – он пересыпал его с ладони на пол и поджег зажигалкой. Порох вспыхнул.

– Эй! Эй! – закричал на него Абатуров. – Ты в церкви-то?!.

– Бог простит, – ответил Скрепкин.

– Ладно, – Абатуров снял с шеи икону, – надо делом заниматься… патроны делать. Кто умеет? Я не умею.

– Я умею, – сказал Леня.

Скрепкин научился делать патроны еще в юности, до первого срока, когда готовился отомстить Магалаеву. Потом, уже после отсидки, когда ему было трудно куда-нибудь устроиться, он делал патроны для знакомых по тюрьме, еще до перестройки, тогда не так просто было купить оружие и патроны к ним. Это теперь каждый, кто хочет – пошел да купил. Купил и убил кого надо.

А оборудование для этого нашлось в подвале, где дед Семен Абатуров не только сколачивал гробы, но и отливал крестики. Всё тут, как он говорил, приходится самому делать. Церковь-то одна на три деревни, вот и кручусь. Сколько раз просил кого из деревенских помочь, дак ведь кому это, на хрен, надо? Им лишь бы нажраться и всё! А до Храма Божьего дела нету.

Мало того, односельчане за глаза называли деда Семена сраным предпринимателем и куркулем, потому что никто не верил, что бабки, которые он получает за гробы, крестики и свечки, он тратит на церковь. Многие считали, что он их где-то прячет в сундуке или просто пропивает в одну харю.

– Значит так, – командовал Скрепкин. – Я буду лить. Мишка пусть возьмет ножницы по металлу и нарежет оклад кусочками. Ты, дед, за тиглем следи. А Юрка с Ириной пусть пока автоматы чистят. Выдай им, дед, масла лампадного и ветоши.

Трое спустились в подвал. Юра и Ира остались одни.

– Как нога? – спросила Ира.

– Опухла. Но ничего! Терпимо.

– Снимай брюки, посмотрим…

Юра хихикнул. Но Ирина взглянула на него строго, и он без разговоров снял штаны.

– Похоже, вывих, – она ощупала больную ногу.