Ирина кивнула, нагнулась и крепко ухватила Юру за лодыжки. Мешалкин перегнулся вниз настолько, что смог пальцами дотянуться до руки Абатурова.
– Еще чуток опусти! – попросил он Ирину.
Ирина немного подалась вперед.
Юра уже готов был перехватить руку Абатурова, но тут конструкция, на которой висел дед, не выдержала. Доска выскочила из гвоздя и полетела вниз. Юра сделал отчаянный выпад и успел перехватить деда Семена за рукав пиджака. Рука Абатурова проскочила в рукав и выскочила из него. Деда Семена качнуло и крутануло против часовой стрелки. Он повис на одном рукаве пиджака. Руку в пиджаке вывернуло назад, и дед застонал от боли. Но все-таки он не упал. С Божьей помощью он продолжал висеть и крутиться.
Шкатулка вывалилась из кармана и полетела вниз! Она летела, переворачиваясь в воздухе, поблескивая своими полированными гранями. Она падала и падала! Она ударилась о стенку, отлетела в сторону, ударилась о козырек над крыльцом, отлетела и упала в траву в нескольких метрах от Мишки Коновалова.
– А-а-а! – закричал дед Семен. – Шкатулку упустили! – Он дернулся и сполз еще ниже.
Ирина поползла на животе к краю. Ее охватила паника.
7
Алик Хайбулин увидел, как на земле что-то ярко вспыхнуло. Что-то взорвалось там, на земле. И сердце летчика почувствовало беду. За несколько минут до взрыва Алик слышал в наушниках, как полковник Иншаков безуспешно пытается связаться с Максимом Черновым. Алик и другие летчики тоже пытались, но Чернов молчал. И теперь Хайбулин увидел взрыв. Внутри всё похолодело. Чернов был лучшим другом Хайбулина. Все летчики крепко дружили, но с Максимом у них были особые отношения. Они вместе закончили харьковское летное училище, вместе воевали в одной из горячих точек, вместе попали в одну часть, и всегда выручали друг друга.
Хайбулин закусил губу. Неуравновешенные люди, особенно женщины, когда происходит что-то неотвратимое, начинают бессмысленно причитать, охать, говорить – что же это случилось, как же это произошло и что же теперь будет… Но Хайбулин молчал. За его молчанием скрывалась адская боль, которую способны испытывать и терпеть только самые сильные натуры.
Хайбулин надавил на штурвал, и машина плавно начала снижаться к месту взрыва.
Что-то щелкнуло в наушниках, и сквозь помехи и треск до него донесся голос полковника Иншакова:
– Хайбулин! Хайбулин!
– Да, товарищ полковник… Вижу взрыв.
– Какой, мать их, еще взрыв?!
– Не могу знать точно, но похоже… Чернов это…
– Ты что заливаешь, татарская морда?! – неожиданно рявкнул полковник. – Чернов десять минут назад вернулся на аэродром!
– Как вернулся?! – у Хайбулина отлегло от сердца. Он сразу простил полковника за татарскую морду.
– Вот так! Вернулся и всё о тебе доложил!
– Что доложил? – не понял Алик.